Он взрезал кожу вновь, поморщился. Вздохнул от сладостного облегчения.
«Танец на коленях?» спросила его одна из танцовщиц на итальянском.
«Нет» ответил он резче, чем намеревался. Снова вздохнул, на этот раз без тени облегчения. Он не помогал себе, оставаясь здесь. Он не успокаивался, а приходил в еще более мрачное состояние.
«Уверен?» она приподняла ладонями свои затянутые в кружева груди. «Я подниму твое… настроение»
Только раз с тех пор как он был совмещен с демоном Боли, он испытал настоящее наслаждение – когда смотрел на Данику. Боль того наслаждения была…наркотической. Казалось, что ничто другое не заменит ее.
«Уверен. Отстань от меня»
Стриптизершу как ветром сдуло.
Он потер лицо. Определенно было нечто, что он мог сделать, чтобы помочь Данике. Мысль о том, что ее бесценная жизнь будет оборвана, была невыносимой. Слишком болезненной, даже для него.
Возможно, он может подать прошение богам, просить их отменить приказ Гневу – Аэрону – убить Данику.
«Может быть», думал он, откидываясь в кресле и ощущая некую умиротворенность впервые за недели. Ему придется что-то предложить взамен, то чего бы они сильно захотели. Он не знал многого про Титанов, которые не так давно пришли к власти. Чего они хотят? И как ему это раздобыть?
Аэрон скрючился в углу камеры, его тело были избитым и окровавленным от множественных приступов ярости. Однако боль не беспокоила его. Нет, она придавала ему силы.
Убей, убей, убей.
Он должен сбежать из этой тюрьмы.
Я узник в своем собственном доме.
Жажда крови держала его в цепких когтях, сжимала, сжимала… так сильно, что он видел мир в оттенках красного цвета. Он не мог есть, не представляя себе как его нож разрезает шею Даники – затем ее сестры, ее матери, ее бабушки. Он не мог дышать, спать или двигаться, не представляя этого. Убей.
Он так долго надеялся и молился о том, что вскоре утратит свое желание убивать. Но с каждым днем жажда становилась только сильнее. Его друзья больше не приходили к нему. За исключением того, чтобы просунуть блюдо с едой в камеру; они словно вычеркнули его из своих жизней.
Убей, убей, убей.
Ему надо выбраться из этой темницы. Надо уничтожить. Затем желание покинет его. Он знал это. И почти что чувствовал вкус этих смертей на своем языке. Да, ему надо выбраться.
Хватит ждать. Хватит надеяться на мир. Он сделает то, что необходимо; то, что было приказано.
Он уставился на решетку. В его уме начал формироваться план. Он ухмыльнулся. Вскоре…