Я диктовал наши координаты. Девушка попалась бестолковая и несколько раз перебила меня, заявив, что ей нужны координаты места катастрофы, а не точное, до секунды, время падения самолета. В завершение разговора я посоветовал ей окончить среднюю школу, чтобы различать секунды времени и секунды системы координат, а она мне – не наводить панику.
– Встань у штурвала! – сказал я Ирэн, которая, держась обеими руками за леер, смотрела в воду.
– Кирилл, – произнесла она и повернула ко мне меловое лицо. – Кажется, я видела труп. Он смотрел на меня из-под воды…
Я кинулся в трюм, чтобы запустить мотор. Шансы, что кто-либо из пассажиров самолета уцелел, были ничтожны, и все-таки для очистки совести надо было хотя бы несколько минут поплавать среди обломков.
Когда я вновь поднялся на палубу, то увидел, что капитан пытается оттолкнуть Ирэн от штурвала, но она сопротивляется и даже пытается схватить маримана за бороду.
– Вы с ума сошли! – громко кричал капитан, с трудом удерживая равновесие – мотор заработал, и яхта начала резать волны. – Это подсудное дело… Я требую… Вы обязаны мне подчиниться…
Я подскочил к ним, схватил капитана за плечи и оттолкнул от штурвала. Не удержавшись на ногах, капитан рухнул на палубу.
– Ненормальные! – бормотал он, пытаясь подняться на ноги. – Послушайте же меня! Сорок три градуса пятьдесят две минуты… Знаете, что это такое, навигаторы хреновы? Мы за пределами территориальных вод… Тьфу, бестолковые! В тюрьму хотите? Рули назад, говорю! К берегу рули, говорю, пока не поздно…
Ирэн кинула на меня отчаянный взгляд. Я сам прекрасно понимал, что мы рискуем намного больше, чем капитан. Он может отделаться лишь временным лишением прав на судовождение или штрафом. А вот мы… Но как можно повернуть к берегу, не осмотрев место падения самолета? Вдруг среди обломков плавают чудом уцелевшие пассажиры? Пока сюда прибудут спасатели, пройдет еще немало времени, и искать живых уже не будет никакого смысла.
– Сделаем пару кругов на малом ходу, – сказал я. – А потом пойдем к берегу.
– Тьфу! – в сердцах сплюнул капитан и на четвереньках пополз к заветному ящику. – Я умываю руки и за последствия не отвечаю. Потом пожалеете, да поздно будет…
Я лег на носу и свесился с борта, рукой показывая Ирэн направление. Форштевень яхты тихо резал водную гладь, раздвигая в стороны плавающий мусор. Опустив руку в воду, я выловил кусок покореженного металла с цилиндрической емкостью, похожей на поплавок, благодаря которой деталь не пошла ко дну. Похоже, это был кусок наружной обшивки самолета. Посреди, словно изюминка в тесте, застрял стальной шарик размером с вишню.