Я открыл бардачок, накинул на пистолет тряпку, которой обычно протирал ветровое стекло, и поднес его к лицу. «Макаров» был не новый, ствольная коробка посветлела, а спусковой крючок вообще был отполирован едва ли не до белизны. Я приблизил ствол к носу. В ноздри шибанул кисловатый запах пороховой гари. Я, конечно, не эксперт, но в том, что из этого пистолета совсем недавно стреляли, меня не надо было убеждать. Отстегнул магазин. Четыре матово-золотистых патрона стояли в ровном ряду, прижавшись друг к дружке. Словно бочонки с вином в подземном хранилище. Я осторожно оттянул ствольную коробку, и из пистолета выпрыгнул пятый, уже сидевший в стволе, патрон. Но почему только пять? Я отчетливо слышал два выстрела, следовательно, остаться должно было шесть патронов. Либо убийца располагал неполным магазином, либо он сделал три выстрела, один из которых я не услышал.
Пятый патрон нехотя вернулся в строй своих собратьев. Я загнал магазин в рукоятку и поднял флажок предохранителя… Куда бы его спрятать? Под рубашку? Но она и так трещит на моей груди и едва сходится на животе – пистолет под ней будет выпирать словно кролик, только что проглоченный удавом. В карман брюк? Но оттуда он тоже будет выпирать, и стыдно сказать, что будет напоминать.
Я наклонился и затолкал «макаров» стволом в носок. Сверху прикрыл штаниной. То, что надо! Пистолет держится достаточно надежно. Но при необходимости я могу от него быстро избавиться: достаточно сделать резкое движение, словно я бью по мячу ногой. Пистолет отлетит в сторону, и доказать, что он находился при мне, уже никто не сможет.
Вне машины я почувствовал себя, как рыцарь без доспехов. «Жигуль» был хоть слабым, но моим единственным укрытием. Я мягко прикрыл дверь и надавил на нее коленом. Тихо клацнул замок. Посмотрел по сторонам. Никого. Запер дверь на ключ. Обошел мусорные баки и перепрыгнул через кусты.
Я оказался в заброшенном парке с заросшими травой тропинками. Шел быстро, выбирая самые густые и труднопроходимые заросли. Под ногами чавкала влажная земля. Я все время оглядывался и никак не мог отделаться от чувства, что за мной следят. Пистолет, торчащий в носке, натирал ногу. Рубашка прилипла к влажному телу. К подошвам ботинок пристали комья глины. Все было плохо. Нежданно-негаданно я вляпался в скверную историю. Хотел сделать доброе дело человеку.
Тропинка привела меня в овражек. Я спустился в него, прошел по водостоку и оказался на стройке без каких-либо признаков рабочего усердия. Вокруг царила тишина. Я сел на бетонную плиту под подъемным краном, похожим на колодезного журавля, и вынул из кармана мобильник. Два часа, конечно, не прошло. Но ситуация сложилась так, что медлить нельзя. Федька должен меня понять.