Но тогда Ним отмахнулся от его возражений. Он сказал, что такое заявление необходимо, просто чтобы ублажить консерваторов, и к нему не следует относиться серьезно. Сейчас же, глядя на ревущую толпу, Мак-Кейд начал сомневаться. Кажется, они искренне верили, что он сможет сделать все, что обещает. Как они поведут себя, если у него ничего не выйдет?
В сотый раз он проклял все, что привело его сюда, поднял руку, посылая приветствие публике, и увидел, как четыре гигантских Мак-Кейда сделали то же самое.
Послав публике последнее приветствие и радуясь, что наконец выступление позади, он почувствовал, как Ним тянет его за рукав.
Мак-Кейд вышел с балкона, и солдаты Песчаной Гвардии вновь сомкнулись вокруг него. В таком порядке они прошли через ряд коридоров и спустились куда-то еще ниже по широкому эскалатору. Около взвода пехотинцев освобождали для них проход.
Сойдя с эскалатора, Мак-Кейд оказался на широкой платформе. Огромная труба из прозрачного материала проходила вдоль ее края. Пятьдесят шестьдесят ильроннианцев стояли или ходили, ожидая поезда. Охотник не знал, были ли они свидетелями его выступления, но как только он появился, они с любопытством повернулись к нему.
Моментом позже раздался мягкий свист: огромный поезд влетел в прозрачную трубу, и его двери с шипением открылись. Ясно, что это был местный вариант транспортной системы дальнего следования, однако Мак-Кейду никогда и нигде не доводилось видеть сооружений подобного масштаба.
- Наш вагон - второй с конца, - сказал Ним, - во всяком случае, мне так сказали. Похоже, с тобой обращаются, как с ОВП!
Охотник взглянул на солдат Песчаной Гвардии, а потом снова на Нима.
- ОВП? - переспросил он. - Что это означает - особо важный пленник?
Ним улыбнулся, но отвел глаза:
- Ты не прав. ОВП - это Очень Важная Персона, солдаты защищают тебя. Я - не единственный сумасшедший на планете, есть и другие, некоторые из которых - твердолобые консерваторы и при этом весьма буйные.
- Спасибо, - сухо ответил Мак-Кейд. - Теперь мне будет гораздо спокойнее.
Внутри все было под стать размерам поезда. Хотя других пассажиров в их вагон не пускали, похоже, здесь свободно разместились бы сотни путешественников.
Сэм заметил, что каждое место для сидения имеет продольную прорезь шириной примерно в три дюйма. Он не понимал, для чего она, пока не увидел, как Ним уселся и его хвост привычно нырнул в эту прорезь. Затем хвост взвился над спинкой кресла и завис над плечом Нима. Теперь Ним мог снова вести беседу, прибегая к традиционной жестикуляции хвостом. Позже Мак-Кейд установил, что такая особенность характерна почти для всех стульев и диванов Иль-Ронна.