Генерал откашлялся и приказал:
— Спасибо, сержант. Пригласи гостей.
Прошло почти три минуты, прежде чем Каттаби услышал шорох шагов по гравию. Два воина наа, увешанные оружием, бесшумно скользнули в домик и внимательно изучили обстановку. Один из них кивнул и сказал что-то в горловой микрофон.
Первой появилась женщина. Она прожила долгую и трудную жизнь, но высокие скулы, ясные голубые глаза и четкие линии губ говорили о еще не увядшей красоте. Она была в длинном, отделанном мехом плаще, под которым виднелась перевязь с кобурой, и в отличного покроя брюках. Черные высокие сапоги дополняли костюм. Каттаби почувствовал, что за прошедшую долю секунды его разобрали на составные части и подвергли строгому анализу и оценке. Улыбка гостьи озарила светом всю комнату.
— Генерал Каттаби, я очень рада с вами познакомиться. Меня зовут Кробак.
Каттаби взял руку гостьи в свою, ощутил ее тепло и вдруг почувствовал себя мальчишкой, пришедшим на танцы. В Конни Кробак было что-то царственное, словно она отличалась от окружающих и отлично это понимала.
— Вы оказали мне честь, мадам. Или мне следует называть вас «капитан»?
Кробак фыркнула, точно юная девушка:
— То было в другой жизни, генерал. Возможно, вы знакомы с нашим сыном? Полковник Билл Були.
— Я о нем слышал... хотя не имел удовольствия встречаться лично.
Похоже, его слова огорчили женщину.
— Не важно... Позвольте представить вам моего мужа. Билл, генерал прямо перед тобой.
Уильям Були II улыбнулся, и его жена отошла в сторону, чтобы не стоять на пути. Черные отверстия зияли там, где должны были находиться глаза Були. Он потерял один, ему его заменили, он снова его лишился. Болезнь отняла другой.
Впрочем, бывший легионер, казалось, прекрасно знал, где что находится. Он протянул руку.
— У вас потрясающая репутация, генерал, — насколько мне известно, заслуженная.
Каттаби пожал протянутую руку и вернул Були медаль.
— Отличная визитная карточка, майор. В мире таких немного.
Були улыбнулся, убрал шкатулку в карман и показал на огонь:
— Не возражаете, если я присяду? Ноги совсем не те, что раньше.
Легионер поставил стул, а Кробак сняла с мужа плащ и повесила его у огня. То, как она это сделала, говорило о многом, и Каттаби вдруг почувствовал зависть. Чтобы добиться своего нынешнего положения, он многим пожертвовал — и прежде всего возможностью иметь семью.
От плаща начал подниматься пар. Були с благодарностью принял из рук легионера чашку чая, сделал маленький глоток и повернул пустые глазницы в сторону Каттаби.
— Мне жаль, что так случилось, генерал. Но вы сумеете отбить форт.