– Он всегда такой возбужденный?
Ли отступил на шаг, не теряя из виду Фрину.
Экспонат X не понравился Ли еще тогда, когда он выловил его из времени специальной гравитационной ловушкой. С тех пор прошло немалое время, но, кажется, оно не пошло на пользу экспонату X. Смотрел он злобно и с силой рвал прикованные к кольцам руки.
– Это ты продал меня идиотам! – хрипло заорал он, узнав Ли. – Это из-за тебя я попал в камеру!
Он гремел цепями, плевался, на голых плечах выступил пот. Если над ним и стояла аура, ожидаемая Ли и Фриной, то полностью негативная. Но в зал Галереи искусств, где будет посажено на цепь это странное существо, люди пойдут, невольно подумал Ли. Обязательно пойдут. Такое надолго запомнится. Такое надолго станет темой для необыкновенных разговоров. Понятно, почему Коллекционер Тарби сдался. Он, наверное, устал. Ему, наверное, страшно оставаться наедине с этим существом. Он, наверное, надеется, что мы уведем его с собой.
– Почему экспонат X прикован?
– Он пытался совершить акт вандализма.
– В чем это выражалось?
– Он пытался наложить на себя руки. Он пытался исцарапать себя. Он кидался на стены, он перевернул на себя кипяток, – не выдержал наконец Тарби. – Я предоставил ему полную волю, – возмущенно объяснил он. – Я сказал ему: этот новый для тебя мир – твой, полностью твой, бери его, изучай, вживайся, но он воспользовался предоставленной ему волей неправильно. Простите меня, коммодор Фрина, я даже поставлял ему женщин. Разумеется, привезенных с Юга, – поспешно уточнил Тарби. – Он имел все, что хотел, он всегда имел все, чего бы ему ни захотелось, но никак не хотел примириться с тем, что он не функционален. А ведь его функциональность противоречила бы основным законам искусства. Он, например, – возмущенно объяснил Тарби, – уговаривал женщин наброситься с ножом на меня. Он обещал женщинам райскую жизнь, хотя не мог объяснить, что это такое. Он обещал им рай в шалаше и все такое прочее. Если бы я хоть раз подходил к нему без электрического разрядника, он, без сомнения, нанес бы мне вред. В конце концов он ожесточил мне сердце.
– А как должно быть? – удивилась Фрина. – Для чего он, собственно, предназначен?
– Его предназначение – смягчать сердца.
– В это трудно поверить, – с сомнением покачала головой коммодор Фрина.
– Тем не менее, это так. Если правильно к нему подойти, он полностью впишется в новую концепцию государственной безопасности. Он действительно может внести в наш рациональный быт новые веяния.
В упор взглянув на экспонат X, Тарби заорал:
– Повернись!