– Да разве, браток… – начал было Семен, но его жестко оборвали:
– Помолчи, вражина! Разоружись перед народом! Немедленно к стене лицом – встать!
Он послушно встал.
– Ух ты, какая баба! – заметил командир своему помощнику, хмурому плечистому человеку, сразу с величайшей подозрительностью уставившемуся на голую спину Семена. – Отметь, товарищ, не наших кровей, лицо нерусское. Как думаешь, из каких она?
– Не знаю. Не нашинская.
– Из каких твоя баба? – уже более миролюбиво спросил командир.
– Из египтянок, – машинально ответил Семен.
– Угнетенный народ?
– Очень даже, – кивнул Семен и осторожно обернулся. – Только я с ней незнаком, я ее никогда не видел.
– Это как так, никогда? Бот стрельну обоих, – презрительно прищурился командир. – Кто будет носить на спине чужую бабу?
– Пьян был, когда она налезла мне на спину.
– Да ну? – заинтересовался командир уже совсем по-человечески. – Пьешь? Где налезла? В Крюковских казармах? В революционном Питере?
– В Париже, – честно ответил Семен.
Глаза командира заледенели.
– Шагай, контра!
Семен примерно представлял, как обращаются с людьми на Лубянке, но в жизни все всегда интереснее. В ответ на обвинения в скрытом троцкизме, в оппортунизме, в яростной контрреволюционной агитации, проводимой им на конезаводе и направленной против всех поголовно мероприятий партии и правительства, в злостном вмешательстве в вопросы военной стратегии, разрабатываемой лично товарищем Сталиным, в утверждениях о плохом якобы материальном положении рабочих и крестьян в СССР, в злостной похабной клевете против вождей партии и прочая, прочая, прочая, он пытался было указать на свое участие в Цусимском сражении, но тут же был обвинен в пораженческих настроениях. На те броненосцы бы наших комиссаров, Токио был бы наш, сказал следователь Шуткин – верткий умный человек широко распахнутыми невинными глазами, вполне уравновешенными железным сердцем и кулаком.
Беззлобно разглядывая классового врага, следователь Шуткин продиктовал секретарю характеристик на Семена, легшую в его дело:
– «Работает (склонение в данном случае ничего конкретного не означало) на племенном коневом заводе, отношение к труду и поведение неудовлетворительное. За малым проявлением ничем себя не проявил. Поощрений не имеет. Склонен к пьянству и пустой похвальбе. Особые приметы: средний рост, развернутые плечи, глаза карие, на спине наколка от шеи до низа спины – голая баба нерусского типа. На вопрос – кто за баба? – отвечает: не знаком с нею».
Следователь подумал и строго добавил:
– Стрельнул бы вражину, да баба больно хороша. В камере вам спать не дадут. – И добавил уже совсем доверительно: – Египтянка говоришь?.. Не похожа на угнетенную… Ты спиши ее адресок, а то поеду в командировку…