- О нет, моя обнаженная лань. Не выйдет! Это было бы слишком легко.
Он взял стоявший у окна маленький стул и сел так, чтобы лучше видеть ее.
- Как ты можешь вытворять такое?
- А что такого я вытворяю, маленькая лань? Всего лишь услаждаю взор соблазнительной наготой жены.
Она бессильно упала на перину, беспомощная, униженная, испытывая в этот момент лишь одно желание - умереть. Но тело не повиновалось. Не хотело оставаться спокойным и упрямо натягивало путы, удерживавшие ее ноги, словно бессознательно пытаясь ослабить узел и освободиться. Но вместо этого напряжение и злоба с каждой минутой все больше усиливались.
Дрю неестественно изогнулась и, откинув голову, монотонно повторяла:
- Будь ты проклят, будь проклят, будь проклят...
Никто и никогда так с ней не обращался. Жерар ни за что бы...
Он боролся с собой из последних сил, жадно вбирая взглядом покачивания бедер. Воображал, что лежит между этих ног, вонзаясь в это горячую плоть глубоко и мощно, утопая в ее любовных соках, взрываясь в долгожданной разрядке...
Корт не мог насытиться видом этого девственного тела, неожиданно обнаружившего собственный эротический ритм, именно такой, какой он видел в своих фантазиях.
Это его владения, и он здесь хозяин. Достаточно лишь снять брюки, оставшись обнаженным, погрузиться в ее извивающееся, мечущееся тело и унестись к сладостному забытью.
Но предвкушение лишь усиливает грядущее наслаждение. Это хорошо ему известно.
Корт медленно поднялся и шагнул к кровати.
- Ненавижу тебя!
- Что ж, вот твой первый урок, маленькая лань: я ненавижу, когда мне отказывают в том, чего мне хочется.
- Возьми все, - прошептала она, - только убирайся поскорее.
- Нет, жена, ты так и не поняла. Ты должна по доброй воле дать мне все, что хочу, когда бы и где бы я это ни потребовал. Итак, когда я впредь велю тебе раздвинуть ноги, ты ляжешь на кровать и разведешь свои бедра на всю ширину перины. Ясно?
- Я никогда...
Он поспешно закрыл ей рот ладонью.
- Вижу, тебе все еще нужно втолковывать, кто кому здесь обязан. Ты заметила, что я по доброте душевной предпочел закрыть глаза на тот факт, что ты не приподняла груди, как было сказано. Что же, оленей нужно приручать постепенно. У нас впереди много времени, Дрю. Не думал, что, заплатив столько денег за тебя, мне придется приложить еще немало трудов. Считал, что твоя благодарность уступит лишь всеобъемлющему желанию угодить мне. Но даю слово, Дрю, это время придет. Ты покоришься мне. И тогда будешь молить о каждой милости, каждой ласке.
- Никогда! - воскликнула она, пытаясь вырваться. - Никогда, никогда, никогда...