Райм, смотревший в окно, полностью поглощенный мыслями об Амелии Сакс, медленно повернулся к девушке.
— Какие кости?
— Те, из Блэкуотер-Лендинг. С того места, где Гаррет меня похитил.
Райм покачал головой.
— Не понимаю, о чем вы?
Мери-Бет озабоченно нахмурилась.
— Ну, как же — кости, археологические реликвии, которые я нашла. Я как раз завершала раскопки, но тут Гаррет меня похитил. Они для меня очень важны. Неужели кости пропали?
— На месте преступления не было обнаружено никаких костей, — медленно произнес Райм. — По крайней мере, о них не упоминается в отчете о его осмотре.
— Нет, нет, — затрясла головой девушка. — Они не моглипропасть!
— Что это за кости?
— Я обнаружила останки первопоселенцев Исчезнувшей Колонии с острова Роанок. Конца шестнадцатого века.
Представления об истории, имевшиеся у Райма, ограничивались Нью-Йорком.
— Должен признаться, я в этом не слишком разбираюсь.
Впрочем, когда Мери-Бет рассказала ему про поселение на Роаноке и о внезапном исчезновении его жителей, Райм кивнул.
— Что-то такое помню по школе. Почему вы решили, что это их останки?
— Кости старые, сильно разложившиеся. И это совсем не погребальное место индейцев или не кладбище времен колониального владычества. Останки были просто зарыты в землю. Так обычно поступали индейцы с трупами врагов. Вот... — она раскрыла рюкзачок. — До появления Гаррета я уже успела кое-что сложить в рюкзак.
Развернув затертую бумагу, девушка показала почерневшие полусгнившие кости. Райм хорошо узнал лучевую кость, часть лопатки, тазовую кость и несколько дюймов от берцовой кости.
— Там их было еще не меньше десяти, — взволнованно произнесла Мери-Бет. — Это одна из крупнейших археологических находок в истории США! Они бесценны. Я должнаих найти.
Райм пристально смотрел на лучевую кость. Наконец он оторвал взгляд.
— Ты не могла бы сходить в управление полиции? Попроси Люси Керр зайти ко мне на минутку.
— Это насчет костей?
— Возможно.
* * *
«Пока ты движешься, ты неуязвим».
Это было любимое выражение отца Амелии Сакс. Оно имело много значений. Но в первую очередь это было философское кредо отца и дочери. Оба любили быстрые машины, любили работу уличного полицейского, боялись замкнутого пространства и жизни, ведущей в никуда.
Но теперь Сакс попалась. Всерьез и надолго.
Вся ее жизнь — наполненная дорогими спортивными машинами, работой в полиции, любовью к Линкольну Райму, мечтами о детях, — разбита.
Сакс, помещенная в камеру предварительного содержания, очень мучилась. Полицейские, приносившие ей еду, лишь молча бросали на нее взгляды, полные ненависти. Райм вызвал из Нью-Йорка лучшего адвоката, но Сакс, проработавшая столько лет в полиции, разбиралась в уголовном праве не хуже большинства профессиональных юристов. Она понимала, что какой бы торг не шел между адвокатом из Манхэттена и окружным прокурором Пакенока, ее жизнь закончена. Сердце Сакс онемело, словно тело Линкольна Райма.