По идее, здесь, в Грозном, и тем более в Ханкале, опасность покушения, как это ни парадоксально звучит, меньше, чем в любом российском городе. Все потому, что здесь сложнее покушение устроить и сложнее уйти от преследования, потому что город начинен военными, ментами и прочими служащими силовых структур. Где-то в сельских районах – там, да уж, и не только направленное покушение, но и случайное, от которого никто не застрахован. И разбирайся тогда, на тебя покушались или просто кто-то из бандитов вышел порезвиться и расстрелять лишние патроны, что в огороде завалялись. Конечно, каждый будет считать, что именно на него покушались. И, скорее всего, на девяносто процентов ошибается.
– Едем! – сказал я, заметив, что отряд Капустина уже устроился в автобусы.
– Андрей Васильевич… А если вашу машину, как вы и хотели, пустить вперед, а вам в автобус пересесть? Одно-то место мы всегда найдем… – Подполковника, видимо, иногда посещают довольно странные мысли. Мне бы такая, честно говоря, и в голову не пришла.
– И подставить водителя и своих товарищей под выстрелы, предназначенные мне… Кстати, автобусы маленькие… У вас и без того несколько человек стоят… И вам самому, похоже, стоять придется, если вам, как командиру, место не уступят… Едем… – повторил я решительно и открыл, как и полагается командиру, переднюю пассажирскую дверцу «уазика». – В самолете не выспался… Хоть здесь досплю…
Дорогу от Ханкалы до Грозного ремонтируют часто, потому что изредка танки, а чаще БМП и БТРы, да и тяжелые грузовики, моментально разбивают грубо подлатанное полотно, выбивая только что заложенные заплатки. Если бы кто-то не поленился и посчитал, сколько миллионов в эту дорогу вкопано, то он пришел бы к выводу, что можно было несколько раз построить новую дорогу с качественным покрытием, которое будет выдерживать и тяжелые колеса, и гусеницы. Но новую дорогу так и не построили, а тот ремонт, который иначе, как латанием дыр назвать нельзя, следует проводить постоянно. Конечно, это обеспечивает людей работой, но работой, по большому счету, ненужной, и дает возможность руководителям работ построить себе неплохие новые дома.
Впрочем, насколько мне известно, так обстоит дело не только в Чечне, но и по всей России…
И по этой разбитой дороге мы ехали, стараясь держать скорость около семидесяти километров в час, что для реальных условий довольно сложно. Если «уазик» с армейскими мостами к подобным поездкам приспособлен и традиционно жесткие амортизаторы колдобины и ямы со скрипом терпят, то для всех пяти автобусов колонны это было испытанием на выносливость и жизнеспособность. И это испытание они выдерживали с большим трудом, часто сбавляя скорость и заставляя нас притормаживать. Мы сразу подключили свои «подснежники» к связи с БМП и боевой машине сопровождения и давали команды придержать скорость. Но БМП тоже не любит выходить за пределы своих скоростных возможностей. Для нее семьдесят километров в час – это выше предела, хотя большинство хорошо обслуживаемых машин могут так ходить.