Оказавшись у ручья, Анатолий под наблюдением матери семейства первым делом набрал воды во фляги. Установил их плотно в тележке. И только после этого сам забрался на камни, чтобы умыться и попить вдоволь. Мальчишки этому никогда не противились. Не должна была противиться и мать семейства. Она и не противилась. Сама к ручью подошла, стала воду ладошкой черпать и пить. И после каждого раза руку фартуком вытирала. Потом снова мочила и пила. А когда Анатолий, умывшись, выпрямился, она вдруг двумя ладонями начала брызгать в него.
Впервые пленник увидел, как мать семейства смеется. Он тоже улыбнулся. Может быть, тоже впервые за все время плена. Просто в ответ, а вовсе не потому, что ему смешно было. И после этого впрягся в широкий ремень тележки. Груз не ахти какой, не на себе тащить четыре фляги. А катить тележку даже на подъем – не сложно.
А мать семейства шла сзади, из-за скрипа несмазанных колес ее шагов слышно не было, но иногда Анатолию казалось, что она все еще смеется. Уже перед выездом на сельскую улицу он оглянулся.
Она улыбалась...
* * *
В подвал Анатолия отправили рано. Распорядился средний из младших братьев. И опять не удосужил пленника традиционным ударом. Видимо, каждое движение отдавалось в голове болью. Свет, проникающий в щели люка, не позволял ничего в подвале рассмотреть. Но такой нужды за полгода плена уже не возникало. Анатолий легко нашел свою лежанку, устроился, подтянул цепи с замком, напоминающим гирю, и вытянулся, расслабляясь. Он устал за эти два дня. И теперь очень хотелось отдохнуть. Но вместе с усталостью пришло и какое-то понимание неизвестного ощущения – ощущения возможности и даже вероятности совершить то, что он задумал.
Бежать... Бежать сразу, как только сумеет сделать ключ...
А сделать его он постарается уже завтра...
* * *
Было еще темно, и ни один луч не пробивался сквозь щели, когда Анатолий услышал шаги во дворе. Спросонья он не понял, сколько спал и далеко ли еще до утра. Бывает так, что кажется, только глаза сомкнул, а ночь уже прошла. А бывает и наоборот – проснешься, думаешь, рассветет скоро, потому что ты выспался, а оказывается, еще только начало ночи. Шаги шли от дома к сараю. Тихие, легкие, словно кто-то боялся, что его услышат. В доме, конечно, этих шагов и не услышать, а здесь, в погребе, хорошо слышен каждый звук, что по каменистой земле вглубь уходит.
Анатолий насторожился. Мало ли какую гадость решили подстроить мальчишки... Или им кто-то из соседей собирается гадость подстроить. Тогда под удар ставится пленник... Но может, откуда-то помощь пришла? Ведь его держат в плену почти открыто и используют как силу, сдаваемую внаем. Слух, наверное, уже прополз по окрестностям...