– В принципе, – предположил Проханов, – это делается до примитивизма просто. Единственно, надо отключить вовремя водителя и четко рассчитать угол, под которым трамвай ударит машину. Поворот машины должен быть на угол от сорока до пятидесяти градусов. Тогда ее не подминает, а только разворачивает. Если угол меньше, то не пробивается полностью место водителя. Если угол больше, машину может смять вместе с пассажиром. Тебя же тоже должны были этому обучать...
– Нет, – развел я руками. – Не удостоился.
– А меня обучали. Правда, только на тренажере. На подготовке перед Чечней.
– Я к тому времени свое уже отслужил.
– Извини... – Подполковник понял, что сковырнул мою болячку. Как много, оказывается, у меня болячек.
– А как эту попутчицу найти? – поинтересовался майор.
– Ее сегодня должен был допрашивать Лоскутков.
– Значит, чтобы это дело провернуть, следует сначала водителя отключить. Конечно, иначе он упрется в «баранку» и трудно будет подставить машину правильно. Сам можешь пострадать. Двое предыдущих были убиты ударом в горло. Что сказал патологоанатом?
– Фамилия погибшего Широков. Юрий Левонович Широков. Предприниматель.
– Даже так? – удивился Асафьев. – Я же его знаю...
– Потому я и сообщаю. Ты сам мне про него рассказывал, когда мы пивком у меня дома баловались.
– Широков весил не меньше центнера. Если бы он просто, даже без сознания, на руль машины навалился, его трудно было бы сдвинуть. Так где мне взять заключение экспертизы?
– У Лоскуткова.
– Ты заключением интересовался?
– Нет. Широкову снесло половину головы. Трудно, наверное, дополнительное повреждение определить. Его даже хоронили, по словам жены, в закрытом гробу. Из эстетических соображений.
Асафьев не унимался:
– И все же есть какие-то странности?
– Не знаю. Лоскутков забрал это дело к себе только потому, что двое предыдущих убитых были компаньонами Широкова. Он видит в этом цепочку.
– Значит, едем сейчас к Лоскуткову.
– Он только что меня приглашал.
– А я, – сказал подполковник, – трамваем до дома доберусь. Мне в ночь дежурить, надо перед этим выспаться как следует.
– Разве ты не спишь на дежурстве? – спросил я.
Подполковник ничего не ответил, только глянул на меня так, что я понял – старый вояка на посту никогда даже не дремлет, не то что не спит. И не важно, что представляет собой сам пост. Сказывается старая закалка. И отношение к своим принципам.
– Надо бы еще и в церковь по дороге заглянуть. За здравие дочки свечку поставлю.
Надо же, в очередной раз удивил меня подполковник!
– И это после того, что ты вчера вытворял с попом?