– Константин говорил. По моей просьбе... – я кивнул в сторону лейтенанта. – Ровесникам легче общаться.
– И что? – похоже, у капитана хроническое любопытство в крови. Что поделаешь – разведчик... Привык все выяснять.
– Ярков сразу домой рванул, – сказал Суглобов. – На разборки...
– Вот и разобрался... – хмуро сказал Аведов. – Пистолет он с собой взял?
– Нет.
– Как вообще отреагировал? Расскажи подробно. Что спрашивал?
От волнения, видимо, у Кости челюсть сводило. Он слова произносил с трудом, растягивал:
– Он сначала не поверил, подумал, что я его разыгрываю, и озлобился. Кому такие шутки могут понравиться... Потом понял, что я всерьез, покраснел, зубы стиснул. И спросил, откуда сведения. Я сказал, что передали парни из службы внутренней безопасности... У нас постоянно разговоры идут, что они телефоны прослушивают... Это прошло. Он поверил... Подумал секунд тридцать, потом сказал, чтобы я что-нибудь для товарища капитана соврал, и бегом побежал.
– Сюда он приехал на ментовской машине, – сообщил Вадим Палыч. – С включенной мигалкой. Но машину сразу отпустил.
– Наверное, попросил кого-то подбросить... – предположил Суглобов.
Из машины Аведова вышел Вершинин. Сразу направился к нам.
– Вот такие дела... – сказал, коротко глянув в глаза мне, потом лейтенанту, и протянул руку своему капитану. – Диктофон... Мне переслать запись надо.
– Ах, да... – хватился Вадим Палыч. – Похлопал себя по карманам, но Вершинин снял диктофон с клапана кармана. Такой аппарат авторучку напоминает и в кармане внимания не привлекает.
Роман сразу же в машину вернулся. Видно было, как алабай Берсерк поднялся на заднем сиденье, но Вершинина в машину пустил без возражений. Мой бы ротвейлер не пустил без меня никого.
– Что жена Яркова говорит? – спросил я Аведова.
– Ничего не говорит... Она убита... Видимо, чуть раньше, чем сам лейтенант. А его застрелили, когда он к двери подошел и позвонил. Его ждали. Дверь открыли и выстрелили.
Это было для меня неожиданностью. Похоже, что я ошибся, и стрелял в данном случае не любовник, а они, убирая соучастника и свидетеля. А любовник успел благополучно уйти и тем самым сохранить себе жизнь.
Капитан Аведов снова отошел к тому человеку, с которым раньше разговаривал. Мне почему-то не хотелось подниматься на третий этаж, где жил Ярков. Не хотелось на тело смотреть, хотя я всегда был равнодушен к виду чужой крови и не испытывал при этом чувства брезгливости. Но Константин туда направился, и мне невольно пришлось пойти за ним.
На лестнице эксперты заклинили двери лифта и обрабатывали кнопки. Другие над перилами работали. Смешно... Ну, пусть перила обрабатывают. Там столько отпечатков можно найти, что два года разбирать и классифицировать будут. А лифт-то зачем? Какой дурак на третий этаж в лифте будет подниматься!..