Кажется, кто-то из оцепления сообразил, что в «уазике» не все в порядке. Крупный парень бежал издали, но целенаправленно, двумя руками поддерживая живот. И я времени терять не стал. Вышел из «уазика», поправил на себе костюм, галстук подтянул и деловой уверенной походкой направился сразу к своей «Мазде». С противоположной стороны никто еще не бежал, хотя я сразу вычислил и этот пост. Слишком уж откровенно мент в гражданском смотрел на меня. На меня, а не на «уазик». И не понял, должно быть, что дело неладно. Но потом заметил своего бегущего товарища и тоже вперед двинулся – тугодумом оказался.
Но я уже сел в машину. Вот когда пожалел, что наставил противоугонных наворотов. Но действовал я быстро, машина завелась, я развернулся, чуть не сбив подбегающего мента, но успел бросить ему под ноги две похищенные обоймы. Пусть вернет пострадавшим, им и без того досталось. Обоймы, кстати, и внимание отвлекают на случай, если мент стрелять надумает. Но я скорость с места набрал и сразу разорвал дистанцию – он пистолет вытащить не успел, а я был уже далеко. В такой ситуации не постреляешь. А если и пульнешь, то еще неизвестно, в кого попадешь.
Но, поскольку машину они знают, то по ней меня определят быстро и могут перехватить. Я летел по городу на скорости, чтобы быстрее добраться до нужного места. В Москве вообще редко обращают внимание на обычные ограничения скорости, и никого мое стремительное движение не заинтересовало. А мне проехать надо было всего несколько кварталов. На тихой улочке есть платная стоянка, где дежурят парни, прошедшие, как и я, Чечню. Там и хозяин стоянки тоже в Чечне побывал, только в первую войну. Мы встречались уже здесь, в Москве, а раньше даже знакомы не были. Тем не менее мне твердо обещали, что место для моей машины найдется всегда, хотя обычно мест свободных не бывает.
До стоянки я добрался благополучно, и двое дежурных приняли меня почти с распростертыми объятиями, несмотря на то что я сразу сообщил о крупных неприятностях с ментами. Без подробностей, но сообщил. Правда, с добавкой о своей виновности только в том, что не позволил себя бить. И предупредил, что меня вместе с машиной, возможно, уже ищут. Такое откровение было необходимо для того, чтобы не подводить людей, которые ко мне хорошо относятся. Они приняли. И даже пообещали машину укрыть брезентовым тентом, чтобы скрыть мою красавицу от пронырливых ментовских взглядов.
И еще в одном важном деле пошли мне навстречу. Дежурный с готовностью согласился поменяться со мной мобильниками, понимая, что мой может прослушиваться. И даже не поинтересовался при этом, что я такого натворил, за что менты хотели меня избить. Это было нормальным поведением людей, знающих, что такое риск. Я на их месте тоже не сомневался бы ни минуты.