Он поднял на меня глаза.
– Ты помнишь меня?
В глазах мужчины светился разум. В этом ошибки быть не могло. И глаза он отвел сразу. Я понял, что он меня узнал.
– Помнишь?
– Нет.
– Ты помнишь Авдорхана Дидигова?
– Помню, – ответил бесстрастно Джабраил.
– А теперь и меня вспомни. Ты привез ему меня и еще двоих. Вспомни, как ты меня за шиворот из своей машины выбрасывал.
– Крещеный, – словно бы через силу сказал он.
Узнал, хотя и боялся узнать. И полностью он в своем уме. И даже машину свою не сам головой разворотил, а я гранатой. Джабраил ловко разыгрывал полубессознательного человека в надежде, что я такого убивать не буду, пожалею.
Я пожалел.
– Слушай сюда, урод. Сейчас машина подойдет. Доедешь до Авдорхана и передашь ему, что я готов поменять его брата на остальных пленников, на живых и невредимых. На всех пленников~ И не просто поменять, а отпустить, но только после того, как все десять пленников на свободе будут. Я Авдорхану не верю. И потому условие ставлю конкретное. Пленникам дадут грузовик, и они проедут мимо меня. В открытом кузове. Там есть человек, который раньше шоферил, – Владимир Ласточкин. Пусть он будет за рулем. И только один человек из ваших. Тоже в кузове. Который машину назад погонит. Только тогда Ризван будет на свободе. Понял, о чем я говорю?
Он понял. Я по глазам увидел, что он понял. И не только то, что я сказал. Он понял, что я не собираюсь его убивать, и обрадовался.
– Я скажу. Я все скажу. Что еще сказать?
– Еще скажи, что брат его только слегка ранен, но жив и жить будет еще сутки. Пусть готовит пленников. Если через сутки пленники не будут освобождены, я расстреляю Ризвана.
– Авдорхан освободит. Он освободит. Ему очень нужен Ризван. Больше, чем всему остальному селу.
– Любит брата? – спросил я холодно, но вполне понимая чувства старшего Дидигова.
Джабраил стрельнул на меня глазами и проворчал, а не сказал, совсем как здоровый человек в ясном уме и полной памяти:
– Деньги любит.
– Какие деньги? – спросил я скорее машинально, чем стараясь вникнуть в смысл вопроса.
– Которые на имя Ризвана в швейцарском банке лежат. Деньги Авдорхана.
– Много?
– Много миллионов.
Обожженное лицо искривилось от восторга при мыслях о больших деньгах. И Джабраил устремил на меня взгляд, словно ждал, что я тоже от восторга языком зацокаю. Но я еще и другое уловил. Не во взгляде, а в словах Джабраила. Он, как мне показалось, словно бы желал, чтобы я Ризвана убил. Наверное, это была зависть к обладателю больших денег со стороны человека, таких денег не имеющего. Зависть многим спать не дает и на черные дела толкает. И у меня появилось подозрение, что Джабраил может с моим поручением не справиться. Не захочет справиться. Память у него вдруг отшибет.