— Где это, кстати, должно происходить?
— Во Львове, — сказал Левка, ковыряясь спичкой в зубах.
— Во Львове, — медленно, изумленно проговорил я. — Ты шутишь, Левка?
— Нет, — он пожал плечами, — ничуть. А что такое? «Что ж, — подумал я, — вот все и решилось, устроилось само собой! Это рука судьбы! Теперь мне так или иначе Львова не объехать, не миновать».
— Одно мне только неясно, — помедлив, сказал я. — Почему именно там?
— Ну, это-то проще простого, — отозвался Левка, — это дважды два.
И он — почти слово в слово — повторил фразу, сказанную некогда Копченым:
— Львов — самый западный изо всех советских городов… Из крупных городов, конечно. Самый, по сути, европейский.
— Недавно присоединенный, что ли?
— Ну да. И находится он, заметь, недалеко от кордона. Кругом леса, болота, через границу ходить легко…
— Легко ли? — усомнился я. — Наши границы, сам небось знаешь, на замке.
— Знаю, — сказал, посмеиваясь, Левка. — Думаешь, ты один образованный? Я тоже иногда просвещаюсь, в кино хожу. Недавно вот видел картину… Забыл, какое заглавие… В общем, о пограничниках. Там все разъяснено! Чекисты там мудрые, стальные. А нарушители, конечно, идиоты, — он шевельнулся, осклабился мечтательно. — Все, как один, глупы и трусливы… Но, между прочим, — всегда при деньгах. При ба-альших деньгах! Это в кино хорошо показано… Эх, мне бы сюда хоть одного шпиона, хоть самого завалящего. Обожаю такую клиентуру! С детства мечтаю встретиться! Пощипать бы его, потрогать за вымя…
Левку понесло. Я знал эту его слабость — он мог о шпионах болтать часами — и потому поспешил прервать его излияния:
— Стой, погоди. Я с тобой — всерьез…
— Ну а если всерьез, — заметил Левка, — то все это, брат, не наша забота. Решаем не мы, решает кодла. Кодла знает, что делает. А от нас с тобой требуется одно: поспеть во Львов вовремя.
Идея созыва общеевропейской воровской конференции возникла среди российских урок довольно давно и неслучайно.
Преступный мир существует в любой стране, это общеизвестно. Однако отсюда вовсе не следует, что блатные обычаи везде одинаковы.
В Северной Америке, например, процветает преимущественно гангстерство (вооруженный грабеж). Причем каждая бандитская группа являет собою замкнутый мирок; это некий клан, живущий по собственным своим правилам и отъединенный от прочих. Такая обособленность зачастую приводит к взаимным конфликтам и распрям. Американский гангстер, по сути дела, враждует со всеми — с блюстителями порядка и с нарушителями его.
Италия, Польша и Россия, например, славятся своими карманниками и взломщиками: мастерами «ширмы», виртуозными «слесарями».