– Нет, – ответил он, – я иду вон туда. – И указал в сторону далеких холмов. – Конечно, пойдемте вместе, если желаете, но я хочу сразу предупредить вас: там – довольно крутой подъем и, вероятнее всего, очень грязно.
– Не беспокойтесь, – вяло махнул рукой Марков, – надеюсь, я от вас не отстану. Я люблю пешие прогулки. Дома… Я, кстати, родом из Калифорнии. Вы об этом не знали?
– Догадывался.
– Ну так вот, дома… Знаете, куда я ходил? Может, слыхали о Йосемите?[52]
– Не только слышал, но и сам там бывал, причем не раз.
– Надо же! Вот это совпадение! Так вот, я ходил туда каждый месяц. Возвращаясь после очередных съемок – неважно откуда, – я непременно отправлялся туда. В дикие места, куда не ступала нога человека. Это помогало мне прочистить мозги. Надеюсь, вы меня понимаете?
Роуленд передернул плечами и ускорил шаг. Он быстро поднимался в гору по узкой и действительно очень грязной тропинке. К его великому удивлению, Марков не отставал. Роуленд прибавил ходу еще. Он ожидал услышать нытье, жалобы и просьбы идти помедленнее, однако Марков рысил следом за ним как добрая борзая.
– Мне почему-то казалось, – сдержанно заговорил Роуленд спустя несколько минут, – что посещение крестин за городом и тем более прогулки по горам – не в вашем стиле.
– В таком случае, вы глубоко заблуждались, – бодро откликнулся Марков и наддал ходу. – Я ни за что не упустил бы такую возможность.
Роуленд неприязненно глянул на своего спутника. Долговязый, тощий и нескладный Марков каким-то образом ухитрился оказаться впереди него. Теперь он резво топал по тропинке, а его белые кроссовки так и мелькали, когда он ловко перепрыгивал через булыжники и кроличьи норы. Роуленд замедлил шаг, однако и это не сработало. Марков, сильно вырвавшись вперед, исчез из виду, но спустя несколько секунд неожиданно вырос из-за густого кустарника. С широкой покровительственной улыбкой он вновь занял свое прежнее место возле обтянутого твидом локтя Роуленда и пошел с ним, что называется, «ноздря в ноздрю».
– В общем-то, главная причина того, почему я нахожусь здесь, это, конечно, Линдсей, – задумчиво продолжал Марков. – Я восхищаюсь ею и люблю ее, а сейчас она как никогда нуждается в моральной поддержке. Полагаю, она не говорила вам об этом? Нет? Конечно же, нет. Она ни за что не скажет. Бедняжка Линдсей! Ей очень нужны помощь и совет, но разве она попросит об этом первой? Нет. Слишком горда.
Сделав это заявление, Марков исподтишка глянул на Роуленда Макгуайра, однако на мужественном лице последнего не отразилось ровным счетом ничего. Фотограф почувствовал, как внутри его растет восхищение по отношению к этому мужчине. Линдсей была права: человек-загадка. И уж никак не легкая добыча. С ним придется повозиться гораздо дольше, нежели казалось поначалу. Марков кожей чувствовал презрение, которое испытывал Роуленд по отношению к нему. Оно таилось в холодном взгляде зеленых глаз, в суровом изгибе губ.