Глядя на нее, Паскаль начал понимать, в чем дело, и это прозрение заставило кровь в его жилах бежать быстрее. Выражение ее лица, ее взгляд, в котором одновременно читалось счастье и опасение… В этот момент Паскаль почувствовал к ней такую нежность, что у него перехватило дыхание. Он взял ее за руку и осторожно привлек к себе. Тесно прижавшись друг к другу, они молча стояли в гостиной. Джини ощущала, как бьется его сердце, прислушивалась к тому, что она едва не потеряла и что наконец-то получила назад. Возможно, женщины вообще сомневаются реже, нежели мужчины, но в тот день сомнения окончательно отлетели от нее.
Охваченное радостью, ее тело пело, и поэтому Джини не испытывала ни малейшего желания прислушиваться к предостережениям, которые все еще нашептывал ей внутренний голос. Она верила в то, что ей давно – уже много недель назад – удалось заглушить его. Теперь же она и вовсе уверовала в то, что в будущем их ожидает счастье. Если же Паскаль все еще не проникся таким убеждением, она исцелит его. Джини ощущала в себе силу и уверенность в том, что способна сделать это.
Сегодня для нее не существовало ничего невозможного. Она могла прикоснуться к скале, и оттуда забил бы родник, она была в состоянии сдвинуть горы. Начать жить заново? Нет ничего проще! Излечить израненное сердце? И это возможно! Она могла сделать это одним мановением руки, едва пошевелив мизинцем. Еще никогда в жизни Джини не чувствовала в себе такой женственности и такого огромного заряда силы. Она взяла руку Паскаля и, подождав, ощутила, как эта ее сила перетекает в его ладонь.
– Когда ты узнала об этом? – спросил Паскаль.
– Мне кажется, что сразу. На следующий же день. В следующую минуту. Но мне хотелось окончательно во всем убедиться, вот я и не торопилась рассказывать. А вчера я сходила к врачу.
– Вчера? Ты должна была сказать мне об этом.
– Мне хотелось обставить все как можно лучше. Я хотела разбудить тебя и потом… – Джини положила его ладонь на свой живот. – Как ты думаешь, это – девочка? Или мальчик? Мне кажется, мальчик. Твой сын. А ты знаешь его возраст? Я знаю точно: шесть недель, два дня и… м-м-м, да, примерно пять часов. Ты ведь помнишь…
– По-моему, помню. – Паскаль улыбнулся. – Хотя, учитывая то, сколько раз мы с тобой… В понедельник? Во вторник? Утром? Днем? Вечером?
– В понедельник. При лунном свете. У нас будет лунный ребенок. У нас… – Джини умолкла, увидев слезы на его глазах. – Скажи, ну скажи мне: ты хотел этого? Ты счастлив? Ты будешь его любить? Или – ее? А меня? Ты любишь меня теперь? Ты веришь мне? И всегда будешь? Ответь, пожалуйста, ответь мне, Паскаль!