В большой кухне царил уютный беспорядок, пахло дрожжами, успокаивающе тикали часы. Обычно подобная обстановка вселяла в душу Шарлотты покой, однако сейчас этого не происходило. Она поглядела на свой портрет в исполнении Дэнни. «Почему у меня розовые волосы?» – подумала женщина и внезапно почувствовала, что ей хочется плакать.
Поддавшись внезапному порыву, она обняла Дэнни и прижалась лицом к его волосам. От сына исходил чудесный запах – так обычно пахнут или младенцы, или совсем маленькие дети. Сердце Шарлотты растаяло, и она несколько раз горячо поцеловала сына. Малыш, однако, принялся сосредоточенно вырываться из материнских объятий, которые мешали ему заниматься рисованием, и она была вынуждена его отпустить. Как же можно, подумалось ей, отказывать во всех этих радостях, которые дают любовь и брак, такому доброму, верному и несчастному человеку, как Роуленд!
Вскоре после трех, по-прежнему взволнованная, так и не приняв окончательного решения, Шарлотта вышла из дома на традиционную прогулку с собаками – двумя крупными лабрадорами и двумя свирепыми терьерами Джека Расселла.[6] Дэниэла она оставила с Джесс, и теперь они оба были заняты приготовлением маленьких бисквитных пирожных к чаю. Выйдя в сад, Шарлотта остановилась и заглянула в прямоугольник смотревшего в кухню окна. Собаки деловито сопели и вертелись у ее ног.
Джесс взбивала масло с сахаром, Дэниэл играл с украшениями для пирожных, которые он обожал, – леденцами в форме фиалок, яркими разноцветными карамельками и крошечными посеребренными шариками. Дэниэл признавал исключительно пирожное, покрытое ядовито-розовым слоем крема и огромным количеством украшений. Именно такой бисквит в виде любимого животного Дэнни – дикобраза – Шарлотта собиралась испечь на четырехлетие сына, которое они собирались отмечать в следующем месяце. Это будет розовый дикобраз с шоколадными иголками, лежащий на гнезде с яйцами из зефира.
День был чудесный – прохладный и ясный. В воздухе пахло влажной землей и дымом. Дойдя до конца подъездной дорожки, Шарлотта почувствовала себя гораздо более умиротворенно. Ее врожденное спокойствие – качество, которое Макс больше других ценил в своей жене, – начало брать верх. Шарлотта завязала на неприбранных волосах красную косынку, плотнее запахнула на животе старенький плащ, свистнула собакам и двинулась своим обычным маршрутом. Ей предстояло спуститься к реке, миновать церковь, а затем повернуть назад, пройдя через холмы. Вскоре после ее возвращения домой должны будут приехать Джини и Линдсей, и у Шарлотты как раз останется время, чтобы до наступления темноты загнать кур в курятник. Сделать это нужно было обязательно, поскольку в окрестностях рыскала лисица. Потом Джесс отправится восвояси, из школы вернутся старшие мальчики, и настанет время для чаепития. Как это будет чудесно, подумалось Шарлотте: приготовленные на костре тосты, любимые Дэнни ядовито-розовые бисквиты… Она оставит все свои хитроумные планы, касающиеся Роуленда. Господи, да она о нем вообще словом не обмолвится!