– Они испугались помочь? Я не понимаю, Роуленд…
– Она потеряла очень много крови, а люди до смерти боятся СПИДа. Я так думаю. Впрочем, – он помолчал, глядя на возвышавшиеся впереди холмы, нахмурился и пожал плечами, – это не имеет значения. Врачи сказали, что смерть наступила быстро. Сразу же после похорон я уехал из Вашингтона и никогда больше туда не вернусь.
Роуленд быстро пошел прочь, а Шарлотта, не замечая бежавших по щекам слез, кинулась за ним, схватила за руку и заставила остановиться.
– Роуленд, Роуленд! Подожди! Хорошо, что ты рассказал мне все, хотя… это так страшно. Я понимаю, я попытаюсь понять. Если бы что-нибудь подобное произошло со мной, если бы это был Макс… Неужели ты сам не видишь, Роуленд, об этом нужно говорить! Мы с Максом хотим помочь тебе. Ты не должен зацикливаться на этом, Роуленд, иначе это отравит всю твою жизнь. Я уверена, Эстер бы этого не хотела. Она поняла бы. Со временем…
Задохнувшись, Шарлотта умолкла. Роуленд повернул к ней свое ставшее пепельным лицо.
– Ты хочешь знать, почему я не говорю об этом? Почему жалею, что разговорился сейчас? Да потому, что я наперед знаю, что услышу в ответ: пустые добрые слова, никчемные, глупые советы, дешевые банальности вроде того, что «время лечит». Мне, черт побери, не нужны ваши дурацкие советы, Шарлотта! Меня от них тошнит!
– А я и не советую тебе, Роуленд. Я просто пытаюсь убедить тебя, что ты должен избавиться от этого.
– Избавиться от этого? Как просто! Именно так ты поступишь, если завтра Макс попадет под автобус? И сколько времени тебе понадобится, чтобы «избавиться от этого»? Три года? Пять? Десять? Что ты сделаешь: спокойненько его забудешь, выйдешь замуж за другого? Как долго ты советуешь мне печалиться, Шарлотта?
– А теперь ответь ты: тебя гложет только печаль? Или, может быть, еще вина?
– Вина? – Роуленд метнул на нее обжигающий взгляд.
– Вина за то, что ты переменил решение в тот день, когда погибла Эстер. И вина из-за того, что тебе прекрасно известно: ты не сможешь скорбеть о ней весь остаток жизни. У тебя это просто не получится. Наступит день, и тебе захочется снова жениться, завести детей… – Она встретилась с Роулендом взглядом и непроизвольным жестом опять ухватилась за его рукав. – Господи, Роуленд, ну неужели ты сам не понимаешь, что это будет совершенно нормальным желанием и не явится предательством по отношению к ней. Мертвого невозможно предать.
– Невозможно? – Он яростно вырвал руку из ее пальцев. – Ну зачем, Боже милостивый, зачем я это сделал? Почему? Я знал, что это случится. Я любил ее. Ты сомневаешься в этом? Если сомневаешься, ты – слепа, как последняя дура. Оставь меня в покое ради всего святого!