В дверях он на миг задержался.
– Я оставлю вас на некоторое время, чтобы вы устроились, а потом вернусь и отведу вас на камбуз. Надо быть готовыми ко всему, что может произойти, когда мы доберемся до тюрьмы.
Тори кивнула. Но ее больше волновало, что может произойти, когда Корд возвратится в крошечную каюту, в которой им предстоит провести несколько следующих часов.
Корд стоял на холодном ночном ветру, вцепившись в поручень правого борта. Меньше всего ему была нужна мучительная ночь в обществе жены. Он не хотел прислушиваться к ее теплому дыханию, когда она заснет, не хотел видеть, как вздымается и опускается ее грудь, вспоминать шелковистость ее кожи.
Все равно какая-то часть его жаждала быть рядом с ней, он почти заболевал от этого. Корд пытался представить Викторию с Фоксом, но ничего не получалось, и его по-прежнему неудержимо тянуло к ней.
Его пальцы крепко сжимали поручень. Ему надлежало думать об Итане, не о Виктории. Жизнь кузена висела на волоске, и Корд поклялся, что не позволит проклятым французам забрать ее без борьбы.
Судно набирало ход, все, кроме него, уже устроились, и Корд вернулся в каюту, чтобы проводить Викторию на камбуз. Заговорщики просидели там несколько часов, и разработанный план показался им удачным. От Брадли было известно, что у ворот тюрьмы дежурят только два стражника, а остальные ходят по коридорам.
Если Виктории удастся отвлечь внимание двух стражников, Рейф и Брадли проникнут внутрь. Один человек, оставленный на карауле, будет прикрывать их. Если им повезет, они смогут вывести Итана, не потревожив охранников.
Уверившись, что каждый усвоил свою роль, Рейф и Виктория вернулись в свои каюты. Корд остался на палубе, боясь момента, когда останется наедине с женой. Но ночь кончалась, и ему было необходимо отдохнуть. Может быть, холодный пол остудит его пыл достаточно для того, чтобы он смог поспать пару часов.
Корд вздохнул и двинулся к трапу, ведущему вниз, к каюте.
Тори не могла спать. При каждом скрипе и стоне судна ее глаза устремлялись на дверь. Где Корд? Почему не идет?
Совещание на камбузе давно закончилось. На шхуне было тихо, только тяжелая океанская волна билась о корпус да завывал ветер и поскрипывал такелаж.
Волны становились все круче. Шхуна то зарывалась носом в волну, то с трудом взбиралась на ее гребень. Но капитан не терял надежды, что шторм стихнет. Он вел шхуну прямо к месту назначения южнее Кале, в бухточку, где они уже останавливались прежде.
Тори смотрела в потолок над койкой, думая о Корде; скрипнула дверь – и сердце забилось чаще. В неясном свете корабельного фонаря, качающегося в коридоре, Тори на миг увидела любимое лицо мужа, потом он вошел и закрыл дверь.