– Ты возбуждаешь меня, как никакая другая женщина, включая жену.
– Мальком, меня это не интересует! Ваши чувства – это ваша проблема, не моя. И я не собираюсь ее решать любой ценой. – Она изо всех сил старалась говорить спокойно и держать себя в руках.
Отойдя от окна, Мальком приблизился к ее столу, от него исходила такая сила, что Флейм поняла – с ней придется считаться. Она смело встретила его властный взгляд, смеривший ее с головы до ног.
– Стюарт не для тебя, – заявил он.
Взбешенная подобной наглостью, она воскликнула:
– Это уж мне решать!
– Пока что у тебя в каждом глазу по Стюарту. Но это ненадолго. Ты придешь ко мне… в свое время.
Ее поразила уверенность, с какой он это сказал, и она постаралась развеять ее.
– Вы упустили одну очень важную деталь, Мальком. Независимо от того, надолго ли Ченс Стюарт появился в моей жизни или нет, мой ответ вам будет тот же, что и всегда: нет!
Его этот ответ не устраивал, но стук в дверь помешал ему возразить. Зная, что ее щеки пылают от гнева, Флейм отвернулась, радуясь передышке, которую принесло собой появление Тима Херрингтона, возглавлявшего отделение агентства в Сан-Франциско.
– Извини за беспокойство, Флейм, – начал он и осекся, изобразив удивление при виде Малькома Пауэлла. – Мальком, я не знал, что вы здесь. – Он двинулся ему навстречу, протянув руку для дружеского приветствия, его темные глаза казались неправдоподобно большими под толстенными линзами золотых очков.
– Привет, Тим. Как дела? – рассеянно отозвался Мальком.
– Отлично. А вы? Проблем нет, я надеюсь. – Он бегло взглянул на Флейм, словно адресуя ей свою последнюю реплику, обеспокоенный тем, не возникло ли непредвиденных осложнений с крупнейшим клиентом агентства.
– Никаких, – заверил его Мальком.
– Хорошо, – он вздохнул с видимым облегчением, и его широкая улыбка стала менее фальшивой.
Мужчины несколько минут поболтали о делах, после чего Мальком закончил разговор:
– Прошу прощения, Тим, но у меня назначена еще одна встреча. – Он посмотрел на Флейм. – Пообедаем вместе на следующей неделе. Моя секретарша позвонит и сообщит тебе день, – сказал он так, словно то, что она найдет для него время, подразумевалось само собой. И, конечно, так оно и было.
В тот вечер, одна у себя в квартире, Флейм еще раз просмотрела пачку документов, присланных Хэтти. Когда она дошла до фотокопии собственного свидетельства о рождении, то задержала его в руках, вглядываясь в имя, которым ее нарекли, – Маргарет Роуз. Ее губы тронула улыбка, мягко заигравшая в уголках рта. Единственный, кто ее так называл, была мама.