– Флейм, – повторил он, как бы проверяя на слух звучание имени, при этом его взгляд скользнул по золотому пламени ее волос. – Гораздо оригинальнее, чем Ред [Красный, рыжий (англ.).].
– Возможно, мистер Стюарт, я такая же оригиналка, как и вы.
– Не стану спорить. Это было первое, что бросилось мне в глаза.
Ченс явственно чувствовал, что она взвешивает каждое его слово, каждый взгляд. Тем не менее, сколь бы заинтересованной она ему ни казалась, ее защитная броня, которую, очевидно, мало кому удавалось пробить, оставалась несокрушимой. Он вспомнил реплику Жаки Ван Клив относительно Флейм и Малькома Пауэлла.
Пауэлл был из тех мужчин, которые всегда добиваются своего, однако эта женщина, видимо, оказалась ему не по зубам.
– В самом деле? – Улыбка, игравшая в уголках ее рта, привлекла его внимание к ее губам – мягким, пухлым и в то же время упрямым. – А что же вам бросилось в глаза во вторую очередь? – В вопросе прозвучал скрытый вызов.
– То, что в меньшей степени доступно зрению – я понял, что хочу присмотреться к вам получше.
Она мягко засмеялась – ее взгляд одновременно и дразнил, и поощрял.
– Если не ошибаюсь, мистер Стюарт, вы пытаетесь за мной ухаживать.
– Вовсе нет, я лишь попытался выразить свои намерения. Кроме того, меня зовут Ченс.
Прежде чем она опустила длинные ресницы, он успел углядеть едва заметную перемену в выражении ее лица – в глазах мелькнуло истинное удовольствие, подогревшее его интерес.
– У вас вполне заслуженная репутация. Вы действуете без промедлений… Ченс. – Она намеренно промолчала перед тем, как произнести имя, выделив его и добавив тепла в голосе.
– По-вашему, я слишком решителен?
– Чрезвычайно прямолинейный вопрос, – ловко парировала она, фактически оставив его без ответа, однако в ее взгляде по-прежнему сквозил явный интерес.
– Потому-то я его и задал. – В его глазах плясали шаловливые, насмешливые огоньки.
– Вы надолго в Сан-Франциско?
– На этот раз нет. Я должен вылететь рано утром.
Ченс пожалел об этом, глядя на шикарные пышные медно-золотистые волосы, обрамлявшие ее лицо. Их цвет, необычный сам по себе, оттенялся мраморной матовостью лица.
Интересно, подумал он, окажется ли ее кожа такой же гладкой на ощупь, как и на вид. Он перевел взгляд на кружевной лиф ее платья, прихотливо расшитый мелким черным жемчугом. Кое-где сквозь неплотное кружево проступала живая плоть.
– Мне нравится ваше платье. – Почти машинально он провел кончиком пальца по длинному рукаву, ощутив тепло ее внезапно напрягшегося тела. Он посмотрел ей в глаза. Они светились живым блеском, в полной мере отвечая ему взаимностью. – Странно, почему черное кружево так будоражит мужчин.