– Мы? – спросила она, повинуясь какому-то безумному порыву. – Мы с вами будем любоваться звездами?
– А почему бы и нет?
Мгновение он смотрел на нее с едва заметной насмешкой и до того, как она успела отвернуться от него, заключил ее в объятия.
Рот его оказался мягким, подвижным, ищущим и требовательным. Дома, в Батон-Руже, некоторые плантаторские сынки украдкой целовали ее, и, надо сказать, она не очень-то сопротивлялась. Но никто еще не целовал ее так, как он. В этом поцелуе было нечто, что передавалось от него к ней, заставляло дрожать каждую клеточку ее тела.
Она готова была оставаться в его объятиях весь день и всю ночь, вечно.
– Пожалуйста, не надо, – наконец прошептала она, испугавшись незнакомых чувств, и оттолкнула его от себя.
– Что с тобой, малышка? Тебя никто не целовал раньше?
Голос его звучал мягко и участливо.
– Конечно, целовали! Я… Ну…
Она чувствовала смущение и неуверенность, сердце продолжало стучать как бешеное, ноги подкашивались от слабости.
Мэйс легонько похлопал ее пониже спины.
– Иди, Эмеральда, займись делами. Набери воды и возвращайся в лагерь.
– Воды? – повторила она, словно не понимала, о какой воде речь.
– Ну да, воды. – В его серых глазах заплясали огоньки смеха. – Ты ведь пришла к реке, чтобы набрать воды, не так ли?
Эмери торопливо оправила платье и, наполнив тяжелые ведра водой, понесла их в лагерь, к повозке Уайлсов, злясь на себя за румянец, что не сходил со щек, за мысли, что щекотали ей нервы. Мэйс Бриджмен, его рисунки, его серые глаза, то, как он держал ее в объятиях, – она не могла выбросить его из головы.
Все эти долгие дни, заполненные ожиданием того, чтобы подросла трава, дающая пищу животным, Эмери не выпускала из рук альбома и карандаша. Она рисовала Тимми верхом на его ореховой масти лошадке – пони. Ветерок получался у нее как живой, такой же резвый и непоседливый, как в жизни, с упрямым взмахом хвоста, не хуже выходил и солнцеголовый мальчишка, характером похожий на своего пони.
– Смотри, Эмери! – кричал ей Тимми, пролетая на лошадке. Мальчик будто родился в седле. – Мой Ветерок лучше всех! Видишь, как он лихо поворачивает? Смотри на меня! Ну как, получается?
И он носился кругами вокруг лагеря так, что отец вынужден был сказать ему, что если он не угомонится, то загонит лошадку еще до поездки, и в прериях ему придется шагать пешком.
Маргарет Уайлс благодаря помощи Эмеральды стала выглядеть лучше: не такой усталой. Каждый день она посвящала Эмери в очередной аспект лагерной жизни, учила ее всему: как, например, взбивать масло или разжигать костер.