Наконец она остановилась, устремив на него подозрительный взгляд:
– Вы меня не слушаете!
– Слушаю. Ваша логика оказала бы честь университетскому профессору. Я согласен с каждым вашим словом. Но в данный момент меня это не волнует.
Федра испустила протяжный вздох, поражаясь подобной тупости.
– Вас не волнует, что вы можете оказаться связанным на всю жизнь с нежеланной женщиной?
– Я уже обдумал этот вопрос. А что касается вашего предположения, будто я не желаю женщину, о которой идет речь, то здесь вы глубоко ошибаетесь. – Он привлек ее к себе на колени и поцеловал.
Застигнутая врасплох, Федра не сопротивлялась. Своей неожиданной атакой он возродил близость, пережитую прошлой ночью, призывая ее взглянуть на ситуацию его глазами и оценить положительные стороны сомнительного положения, в котором они оказались.
Жена хозяина гостиницы распахнула дверь в спальню Федры. Дальше по коридору ее муж лично сопровождал Эллиота в его комнату. Очевидно, хозяева решили, что прибытие столь блестящего джентльмена требует проявления особой почтительности.
Бросив взгляд в сторону коридора, Федра встретилась глазами с Эллиотом и заподозрила, что он прикидывает расстояние между их комнатами. Утихшее возбуждение вспыхнуло снова, доставив ей несколько неловких мгновений. Она поспешно шагнула внутрь и закрыла за собой дверь в надежде, что уединение поможет ей избавиться от воздействия, которое он на нее оказывал.
Последние полчаса на шхуне совершенно спутали ее представление о том нелепом положении, в которое она попала. Поцелуи Эллиота смутили ее ум, тело и сердце. С каждым восхитительным мгновением он подтачивал устои, на которые она привыкла полагаться. Она чувствовала, что ее влечет в неведомые воды, и не знала, что с этим делать.
Даже если произнесенные ими обеты ничего не значат, они могут создать неразрешимые проблемы. Самое разумное в сложившейся ситуации считать, что никакого венчания не было. К сожалению, Эллиот придерживался другого мнения.
Федра не питала иллюзий, что им руководит только желание продолжить их роман. В качестве мужа он мог предъявить права и на многое другое. Мог потребовать, чтобы она поделилась с ним своими планами, ограничить ее свободу, вмешиваться в ее дела. И никто в этой стране не станет содействовать ей, если ее «муж» этого не захочет.
Тем временем жена хозяина гостиницы открыли ее саквояж, вытащила и встряхнула платья и принялась развешивать их в гардеробе. Ее темные глаза сочувственно скользнули по рядам черного газа и крепа.
– Mi dispiace.[1]
Видимо, она решила, что это траурная одежда. Федра не достаточно владела итальянским, чтобы вывести ее из заблуждения. Все ее попытки объясниться в Позитано не имени особого успеха.