- Ваш совет, господин Бертон, так много значит. Джозеф так замкнут и стеснителен. Он не может приказывать. В память о былых днях...
Былых днях? Она одарила его улыбкой. Он давным-давно уехал из дома ее матери на Блэк Рейвен Пэссидж и жил в построенном им самим доме в Блумсбери, но от ее голоса, который дразнил и в котором слышались ностальгические нотки, у него создавалось впечатление, будто тогда, три года назад, она флиртовала именно с ним, а не с Джозефом.
"Мне надо было бы действовать решительнее", - намек так и витал в воздухе, оставаясь только намеком, который никогда не будет высказан вслух.
В память о прошлых днях он отдавал приказания, однако работа шла вяло и часто оставалась незаконченной. Постепенно его покровительство сошло на нет. Ну как он может использовать неквалифицированного резчика, который редко бывает трезвым и работает с таким видом, как будто делает одолжение?
- Проблема в том, госпожа Кларк, что ваш Джозеф пьет.
- Дело обстоит гораздо хуже, господин Бертон: он начисто лишен способностей.
Слова отца полностью подтвердились. Не то что у Джозефа были незначительные способности - они вовсе отсутствовали. Она вышла замуж за человека, у которого нет ни цели в жизни, ни воли. И все же она его еще любила. Он молод, он принадлежит ей, он красив. Пришло время, и в один жаркий летний вечер Мери Энн родила мальчика. Она держала на руках их первого сына, Эдварда, так похожего на нее: те же глаза, та же линия губ, те же черты. Она показала малыша его полуторагодовалой сестричке, преданной Марте, улыбающейся повивальной бабке, только Джозефа не было рядом с ней.
Рождение их сына и наследника на Голден Лейн произошло двадцать восьмого июля 1795 года. Мери Энн лежала одна в спальне, устремив невидящий взгляд в потолок. Если он напьется и в эту ночь, она не будет молчать. Ее терпение не бесконечно. Как никогда раньше, она нуждалась в его сочувствии и понимании. Завтра к ней вернутся силы, она будет готова смело взглянуть в будущее. Но сегодня - ради всего святого! - она нуждалась в покое и нежности. Когда он вернулся, он был трезв, но страшно бледен. Он даже не взглянул на спавшего в колыбели малыша.
- Наше предприятие потерпело крах, - сказал он.
Она села в кровати и пристально взглянула на стоящего в дверях мужа.
- Какое предприятие? Что ты хочешь сказать?
- Спекуляция на бирже, - объяснил он. - Как только мне стало все известно, я сразу же отправился на Чарльз-сквер. Но я опоздал.
Он в изнеможении опустился на пол возле кровати и разрыдался. Она обняла его с такой же нежностью и заботой, как час назад обнимала своего сына.