Это был глобальный вывод, вытекающий из маленького факта. Тем не менее он успокоил ее. Она почувствовала, что боится меньше.
И совершенно не метафизический интерес заставил ее снова обойти комнаты, чтобы проверить, нет ли там еще каких-нибудь дверей. Затем она села и поела по меньшей мере с удовольствием.
По мере того как она ела и пила вино, она все сильнее ощущала усталость. Но она чувствовала, что слишком возбуждена, чтобы ложиться спать, и потому решила примерить какие-нибудь из платьев, принесенных ей Саддит.
Многие вызвали у нее вздох разочарования: они завязывались, застегивались или шнуровались так неудачно, что она не могла надеть их без посторонней помощи; несмотря на это, все они казались ей прекрасно сшитыми и элегантными. Но платья и накидки, которые она смогла надеть, заставили ее снова затосковать по зеркалам, ведь она не могла видеть, как она в них выглядит. Может быть, такая открытость груди или подчеркнутость талии, пышность рукавов или затейливые узоры кружев могут сделать ее красивой? Погруженная в это занятие, Териза не замечала течения времени.
Она как раз надела доходящее до пола широкое темно-красное платье из толстого бархата, с широким черным кружевом и капюшоном, который она могла накинуть на голову, чтобы скрыть лицо, и решила снять его и отправиться спать, когда деревянная стенка гардероба, перед которым она стояла, шевельнулась и начала отодвигаться в сторону.
Поскрипывая, деревянные панели разошлись и открыли темный проем.
Из тьмы вынырнула фигура.
Несмотря на попытки двигаться бесшумно, эта фигура выдавала себя, стуча и шаркая подошвами. Висящие платья, загораживающие путь, были бесцеремонно отодвинуты в сторону.
Она услышала, как неизвестный пробормотал себе под нос:
— Тише, тише, — это был голос старый и тонкий, и он задрожал, шепча:
— Рыщем по спальным покоям прекрасных дам, хи-хи! Ну вы и дьявол, милостивый государь. Зеркала — лишь стекло, но страсть и распутство будут всегда.
И только тогда человек заметил, что дверь гардероба открыта — что Териза смотрит на него, зажав рот руками, а в ее взгляде светится ужас пополам с весельем.
— Что вы делаете здесь? — выдохнула она. — Чего вы хотите?
Его толстые губы задрожали. Знаток Хэвелок вздрогнул, словно она замахнулась на него.
Несмотря на тревогу, растущую в груди, она внимательно разглядывала его и видела противоречие между аскетичным носом и губами сибарита, заметила рассеянный взгляд. Его противоречивый внешний вид создавал впечатление дикости, и впечатление это усиливали торчащие в разные стороны клочки волос. Но он начал делать все, что было в его силах, лишь бы успокоить ее. Его руки делали успокаивающие жесты; вся поза демонстрировала нерешительность, даже страх.