Пусть он не знает покоя счастливого -
Тот, кто нас хочет сгубить.
Мать, ты не шей мне наряда красивого,
Мне ведь его не носить.
Тонким сукном мою душу угрюмую
Ты не порадуешь, мать.
Унтер ударит, но горе, коль вздумаю
Я отомстить, не смолчать.
Сын твой ни слова не скажет о голоде,
Кашей питаясь одной.
В угол забьется в казарменном холоде,
Спит на соломе гнилой.
Ты не оплакивай жизнь безотрадную,
Сын твой и сам ей не рад.
Он не попросит черкеску нарядную,
Он не жених, а солдат!
Если убьют меня, нет мне отмщения.
Плачем ты горе утешь -
Ты созови на поминки селение,
Нашу корову зарежь.
Мать, не рыдай над сыновней судьбиною,
Вытри слезу ты свою!
Жадный до жизни, пускай и погибну я,
Но за себя постою!
Как не рыдать, мои горы, над вами!
Лучше б золою я вас увидал!
О, почему не засыплет камнями
Судей неправедных грозный обвал?..
Пусть хоть единый из них содрогнется,
Пусть его горе народа проймет,
Пусть оно мукой в душе отзовется,
Пусть хоть одну он слезинку прольет!..
Крепко мы скованы вражьей рукою,
Все, что мы чтили, поругано тут.
Отняты горы… Нет мертвым покоя,
Старых и малых тиранят, секут…
Как от свирепого хищника стадо,
Мы разбежались, покинув свой край.
Что же ты, пастырь наш? Где твои чада?
Пламенным словом нас вновь собирай!
Горе! Мы к смерти бежим от позора,
К пропасти злобно нас гонят враги.
Мощью народа взгреметь бы вам, горы, -
Кто-нибудь смелый, скорей! Помоги!
Возлюбленный друг мой! Мой друг незнакомый!
Каким тебя именем надо назвать?
Увижу ль, неясной надеждой влекомый,
Тебя я счастливой, о родина-мать?
Родная земля! Твоим стонам я внемлю,
Звучащим из твердой, гранитной груди…
Мой друг! На земле ты иль скрылся под землю,
Где б ни был, – на клич мой скорей выходи!..
Откликнись! Призыв мой звенит и в могиле!
Иль в женской одежде скитайся, скорбя!..
Осетия бедная! Кровью, насильем
Пришельцы-алдары смирили тебя!
Но, может быть, в поисках правды желанной
Нарочно права свои вверил ты им?
Умри ж от раскаянья, друг безымянный,
Признавший пришельца алдаром своим!..
Коченеет ворон…
Страшен бури вой…
Спит на круче черной
Нар, аул глухой.
Долгой ночью лучше,
Чем тяжелым днем…
Светится на круче
Сакля огоньком.
На краю аула
В брошенном хлеву
Нищета согнула
Горькую вдову.
Горе истерзало -
Где уж тут до сна?
Над огнем устало
Возится она.
На полу холодном -
Кто в тряпье, кто так -
Пять сирот голодных
Смотрят на очаг.
Даже волка косит
Голод в холода.
Злая смерть уносит
Слабых без труда.
«Ну, не плачьте! – грустно
Говорит им мать, -
Накормлю вас вкусно,
Уложу вас спать…»
Можжевельник саклю
Дымом обволок…
Капают по капле
Слезы в котелок…