Он протянул руку к шнурку и позвонил три раза.
— Вы когда-нибудь задумывались над правильным распределением своего времени и над возможностью упростить вашим слугам хождение взад и вперед? — сказал он Францу. — Я изучил этот вопрос: теперь я звоню камердинеру один раз, дворецкому — два раза и управляющему — три раза. Таким образом я не трачу ни одной лишней минуты и ни одного лишнего слова. А вот и мои управляющий.
В комнату вошел человек лет сорока пяти, похожий, как две капли воды, на того контрабандиста, который вводил Франца в пещеру Синдбада, но тот не подал вида, что узнает его. Франц понял, что таково было приказание графа.
— Господин Бертуччо, — сказал граф, — вы помните, что я вчера поручил вам достать окно на Пьяцца-дель-Пополо?
— Да, ваше сиятельство, — отвечал управляющий, — но так как было уже слишком поздно…
— Как! — воскликнул граф, нахмурив брови. — Я же сказал вам, что мне нужно окно?
— Ваше сиятельство и получит его, но так как оно было сдано князю Лобаньеву, то мне пришлось заплатить за него сто…
— Хорошо, хорошо, господин Бертуччо: избавьте моих гостей от хозяйственных подробностей; вы достали окно — это все, что требуется. Скажите адрес кучеру и ждите нас на лестнице, чтобы проводить нас; можете идти.
Управляющий отвесил поклон и повернулся к двери.
— Да, вот еще что, — продолжал граф, — будьте так любезны и узнайте у Пастрини, получил ли он «таволетту» и нельзя ли прислать мне программу казни.
— Не беспокойтесь, — заявил Франц, вынимая из кармана записную книжку, — я сам видел эту табличку и списал с нее, — вот, взгляните.
— Прекрасно. В таком случае, господин Бертуччо, можете идти, вы мне больше не нужны. Распорядитесь только, чтобы нам доложили, когда подадут завтрак. Надеюсь, вы окажете мне честь позавтракать со мною? — прибавил он, обращаясь к гостям.
— Но, право, граф, — сказал Альбер, — мы не можем так злоупотреблять вашим гостеприимством.
— Нет, нет, напротив, вы доставите мне большое удовольствие; когда-нибудь один из вас, а может быть и оба, отплатит мне тем же в Париже.
Господин Бертуччо, распорядитесь, чтобы поставили три прибора.
Он взял из рук Франца записную книжку.
— Так, так, — продолжал он небрежным тоном, как будто читал театральную афишу, — «…22 февраля… будут казнены: Андреа Рондоло, осужденный за убийство высокоуважаемого и достопочтенного дона Чезаре Торлини, каноника церкви св. Иоанна Латеранского, и Пеппино, прозванный Рокка Приори, уличенный в сообщничестве с презренным разбойником Луиджи Вампа и членами его шайки…» Гм!.. «Первый будет mazzolato, второй будет decapitato». Да, — прибавил граф, — по-видимому, так все и должно было совершиться, но вчера, кажется, произошло изменение в порядке и ходе этой церемонии.