— Так дом продан? — спросил привратник. — И этот господин будет здесь жить?
— Да, друг мой, — отвечал граф, — и я постараюсь, чтобы вы не пожалели о прежнем хозяине.
— Признаться, сударь, — сказал привратник, — мне не приходится о нем жалеть, потому что мы его почти никогда не видали. Вот уже пять лет, как он у нас не был, и он хорошо сделал, что продал дом, не приносивший ему никакого дохода.
— А как звали вашего прежнего хозяина? — спросил Монте-Кристо.
— Маркиз де Сен-Меран. Я уверен, что ему не пришлось взять за дом то, что он ему стоил.
— Маркиз де Сен-Меран, — повторил Монте-Кристо. — Мне это имя как будто знакомо; маркиз де Сен-Меран…
И он сделал вид, что старается вспомнить.
— Старый дворянин, — продолжал привратник, — верный слуга Бурбонов. У него была единственная дочь, он выдал ее за господина де Вильфора, который служил королевским прокурором сперва в Ниме, потом в Версале.
Монте-Кристо взглянул на Бертуччо: тот был белее стены, к которой прислонился, чтобы не упасть.
— И дочь его умерла? — спросил граф. — Я припоминаю, что слышал про это.
— Да, сударь, тому уже двадцать один год, и с тех пор мы и трех раз не видели бедного маркиза.
— Так, благодарю вас, — сказал Монте-Кристо, рассудив, при взгляде на изнемогающего Бертуччо, что не следует больше натягивать струну, чтобы она не лопнула, — благодарю вас. А теперь дайте нам огня.
— Прикажете проводить вас?
— Нет, не нужно. Бертуччо мне посветит.
И Монте-Кристо присоединил к этим словам две золотые монеты, вызвавшие взрыв благословений и вздохов.
— Сударь, — сказал привратник, тщетно пошарив на выступе камина и на полках, — у меня здесь нет ни одной свечи.
— Возьмите с экипажа фонарь, Бертуччо, и пойдем посмотрим комнаты, сказал граф.
Управляющий молча повиновался, но по дрожанию фонаря в его руке было видно, чего это ему стоило.
Они обошли довольно обширный нижний этаж, затем второй этаж, состоявший на гостиной, ванной и двух спален. Одна из этих спален сообщалась с винтовой лестницей, выходившей в сад.
— Посмотрите, вот отдельный выход, — сказал граф, — это довольно удобно. Посветите мне, Бертуччо. Идите вперед, и посмотрим, куда ведет эта лестница.
— В сад, ваше сиятельство, — сказал Бертуччо.
— А откуда вы это знаете, скажите на милость?
— Я хочу сказать, что она должна вести в сад.
— Ну что ж, проверим.
Бертуччо тяжко вздохнул и пошел вперед. Лестница точно вела в сад.
У наружной двери управляющий остановился.
— Ну что же вы? — сказал граф.
Но тот, к кому он обращался, не двигался с места, ошеломленный, остолбенелый, подавленный. Его блуждающие глаза как бы искали в окружающем следы ужасного прошлого, а его судорожно сжатые руки, казалось, отталкивали какие-то страшные воспоминания.