— Да?
— …был негодяй.
— Это невозможно, — сказал Монте-Кристо.
— А все-таки это правда.
— Да неужели! — сказал Монте-Кристо. — И у вас есть доказательства?
— Во всяком случае были.
— И вы, глупец, потеряли их?
— Да, но, если хорошенько поискать, их можно найти.
— Вот как! — сказал граф. — Расскажите-ка мне об этом, Бертуччо. Это в самом деле становится интересно.
И граф, напевая мелодию из «Лючии», направился к скамейке и сел; Бертуччо последовал за ним, стараясь разобраться в своих воспоминаниях.
Он остался стоять перед графом.
— С чего, ваше сиятельство, прикажете начать? — спросил Бертуччо.
— Да с чего хотите, — сказал Монте-Кристо, — ведь я вообще ничего не знаю.
— Мне, однако же, казалось, что аббат Бузони сказал вашему сиятельству…
— Да, кое-какие подробности; но прошло уже семь или восемь лет, и я все забыл.
— Так я могу, не боясь наскучить вашему сиятельству…
— Рассказывайте, Бертуччо, рассказывайте, вы мне замените вечернюю газету.
— Это началось в тысяча восемьсот пятнадцатом году.
— Вот как! — сказал Монте-Кристо. — Это старая история.
— Да, ваше сиятельство, а между тем все подробности так свежи в моей памяти, словно это случилось вчера. У меня был старший брат, он служил в императорской армии и дослужился до чина поручика в полку, который весь состоял из корсиканцев. Брат этот был моим единственным другом; мы остались сиротами, когда ему было восемнадцать лет, а мне — пять; он воспитывал меня как сына. В тысяча восемьсот четырнадцатом году, при Бурбонах, он женился. Император вернулся с острова Эльба, брат тотчас же вновь пошел в солдаты, был легко ранен при Ватерлоо и отступил с армией за Луару.
— Да вы мне рассказываете историю Ста дней, Бертуччо, — прервал граф, — а она, если не ошибаюсь, уже давно написана.
— Прошу прощения, ваше сиятельство, по эти подробности для начала необходимы, и вы обещали терпеливо выслушать меня.
— Ну-ну, рассказывайте. Я дал слово и сдержу его.
— Однажды мы получили письмо, — надо вам сказать, что мы жили в маленькой деревушке Рольяно, на самой оконечности мыса Коре, — письмо было от брата, он писал нам, что армия распущена, что он возвращается домой через Шатору, Клермон-Ферран, Пюи и Ним, и просил, если у меня есть деньги, прислать их ему в Ним, знакомому трактирщику, с которым у меня были кое-какие дела.
— По контрабанде, — вставил Монте-Кристо.
— Ваше сиятельство, жить-то ведь надо.
— Разумеется; продолжайте.
— Я уже сказал, что горячо любил брата; я решил денег ему не посылать, а отвезти. У меня — было около тысячи франков; пятьсот я оставил Асеухгте, моей невестке, а с остальными отправился в Ним. Это было не трудно: у меня была лодка, мне предстояло переправить в море груз, — все складывалось благоприятно. Но когда я принял груз, ветер переменился, и четыре дня мы не могли войти в Рону. Наконец, нам это удалось, и мы поднялись до Арля; лодку я оставил между Бельгардем и Бокером, а сам направился в Ним.