— Но вы отказались от своих титулов, как некогда Монморанси и Лафайет? Пример, достойный подражания.
— Не совсем, конечно, — возразил смущенный Данглар, — вы понимаете, из-за слуг…
— Да, ваши слуги называют вас «ваша милость»; для журналистов вы милостивый государь, а для ваших избирателей — гражданин. Эти оттенки очень в ходу при конституционном строе. Я прекрасно вас понимаю.
Данглар поджал губы; он убедился, что на этой почве Монте-Кристо сильнее, и решил вернуться в более привычную область.
— Граф, — сказал он с поклоном, — я получил уведомление от банкирского дома Томсон и Френч.
— Очень приятно, барон. Разрешите мне титуловать вас так, как титулуют вас ваши слуги; это дурная привычка, усвоенная в странах, где еще существуют бароны именно потому, что там не делают новых. Итак, повторяю, мне это очень приятно, — это меня избавляет от необходимости представляться самому, что всегда довольно неудобно. Стало быть, вы получили уведомление?
— Да, — сказал Данглар, — но должен признаться, что я не вполне уяснил себе его смысл.
— Да что вы!
— И я даже имел честь заезжать к вам, чтобы попросить у вас некоторых разъяснений.
— Пожалуйста, я вас слушаю.
— Уведомление, — сказал Данглар, — кажется, при мне, — он пошарил в кармане, — да, вот оно; это уведомление открывает графу Монте-Кристо неограниченный кредит в моем банке.
— В чем же дело, барон? Что тут для вас неясно?
— Ничего; только слово «неограниченный»…
— Разве это неправильно выражено? Вы понимаете, это пишут англичане…
— Нет, пет, в отношении грамматики все правильно, но в отношении бухгалтерии дело не так просто.
— Разве банкирский дом Томсон и Френч, по вашему мнению, не совсем надежен, барон? — спросил насколько мог наивнее Монте-Кристо. — Черт возьми, это было бы весьма неприятно, у меня там лежат кое-какие деньги.
— Нет, он вполне надежен, — отвечал Данглар почти насмешливо, — по самый смысл слова «неограниченный», в приложении к финансам, настолько туманен…
— Что не имеет границ, да? — сказал Монте-Кристо.
— Я именно это и хотел сказать. Все неясное возбуждает сомнения, а в сомнении, говорит мудрец, воздержись.
— Из чего следует, — продолжал Монте-Кристо, — что если банкирский дом Томсон и Френч поступает легкомысленно, то фирма Данглар не склонна следовать его примеру.
— То есть?
— Да очень просто; господа Томсон и Френч не связаны размером суммы; а для господина Данглара существует предел; он человек мудрый, как он только что сказал.
— Господин граф, — гордо отвечал банкир, — никто моей кассы еще не считал.
— В таком случае, — холодно возразил Монте-Кристо, — по-видимому, я буду первый, кому это предстоит сделать.