— Да, да, Эдмон, но ты, уезжая, забыл вернуть должок соседу Кадруссу; он мне об этом напомнил и сказал, что если я не заплачу за тебя, то он пойдет к господину Моррелю. Я боялся, что это повредит тебе…
— И что же?
— Я и заплатил.
— Но ведь я был должен Кадруссу сто сорок франков! — вскричал Дантес.
— Да, — пролепетал старик.
— И вы их заплатили из двухсот франков, которые я вам оставил?
Старик кивнул головой.
— И жили целых три месяца на шестьдесят франков?
— Много ли мне надо, — отвечал старик.
— Господи! — простонал Эдмон, бросаясь на колени перед отцом.
— Что с тобой?
— Никогда себе этого не прощу.
— Брось, — сказал старик с улыбкой, — ты вернулся, и все забыто. Ведь теперь все хорошо.
— Да, я вернулся, — сказал юноша, — вернулся с наилучшими надеждами и с кое-какими деньгами… Вот, отец, берите, берите и сейчас же пошлите купить что-нибудь.
И он высыпал на стол дюжину золотых, пять или шесть пятифранковых монет и мелочь.
Лицо старого Дантеса просияло.
— Чье это? — спросил он.
— Да мое… твое наше! Бери, накупи провизии, не жалей денег, завтра я еще принесу.
— Постой, постой, — сказал старик улыбаясь. — С твоего позволения я буду тратить деньги потихоньку; если я сразу много накуплю, то еще, пожалуй, люди подумают, что мне пришлось для этого ждать твоего возвращения.
— Делай, как тебе угодно, но прежде всего найми служанку. Я не хочу, чтобы ты жил один. У меня в трюме припрятан контрабандный кофе и чудесный табак; завтра же ты их получишь. Тише! Кто-то идет.
— Это, должно быть, Кадрусс. Узнал о твоем приезде и идет поздравить тебя с счастливым возвращением.
— Вот еще уста, которые говорят одно, между тем как сердце думает другое, — прошептал Эдмон. — Но все равно, он наш сосед и оказал нам когда-то услугу! Примем его ласково.
Не успел Эдмон договорить, как в дверях показалась черная бородатая голова Кадрусса. Это был человек лет двадцати пяти-шести; в руках он держал кусок сукна, который он согласно своему ремеслу портного намеревался превратить в одежду.
— А! Приехал, Эдмон! — сказал он с сильным марсельским акцентом, широко улыбаясь, так что видны были все его зубы, белые, как слоновая кость.
— Как видите, сосед Кадрусс, я к вашим услугам, если вам угодно, отвечал Дантес, с трудом скрывая холодность под любезным тоном.
— Покорно благодарю. К счастью, мне ничего не нужно, и даже иной раз другие во мне нуждаются. (Дантес вздрогнул.) Я не про тебя говорю, Эдмон. Я дал тебе денег взаймы, ты мне их отдал; так водится между добрыми соседями, и мы в расчете.
— Никогда не бываешь в расчете с теми, кто нам помог, — сказал Дантес. — Когда денежный долг возвращен, остается долг благодарности.