Собственно говоря, у нападавших не было никаких шансов прорваться внутрь двора. Во-первых, число обороняющихся было достаточным, а во-вторых, быстро выяснилось, что атакующих всего несколько человек. Как определил Лавров, четыре-пять, не больше. Возможно, террористы рассчитывали на то, что в доме не будет никого, кроме хозяев? А может быть, это сознательная провокация? Но пока у Батяни не было на это ответа.
Перестрелка долго не продолжалась. Через несколько минут послышался гул отъезжающей машины в сторону Артви.
— Да, позицию они выбрали удобную, ничего не скажешь, — прокомментировал офицер, — отсюда мало что увидишь.
— Ничего, — уверенно заявил Харс, — мои люди их перехватят. Мы здесь тоже не ворон считаем.
Он тут же связался с ними по рации.
— Перехватить машину, идущую к границе! — кричал он подчиненным. — Если что, уничтожить.
— Здесь же неподалеку наши посты, — сообщил атташе уже отдыхавшим офицерам.
— Перехватят?
— А как же!
Вскоре в отдалении послышалась стрельба.
— Вот видите, — самодовольно ухмыльнулся Харс, — началось.
Ухнуло несколько взрывов. Наступила тишина.
То самое место, где пленные кавердинцы рыли «могилу» под дулами автоматов, оказалось вблизи дома Кречинской. Карда, Харс и Батяня со своими офицерами стояли у ямы, выкопанной, как окоп. В ней в живописных позах лежали двое из тех самых кавердинцев — они были мертвы.
— Машину с оставшимися диверсантами из Каверды уничтожили мои люди, — говорил Харс, обращаясь к Батяне, — мне уже сообщили.
— А где это случилось? — поинтересовался Лавров.
— Да буквально в паре километров отсюда, уже на артвинской территории. Вот так мы здесь и живем, теперь вы сами можете убедиться в том, кто же развязывает войну.
— Сволочи, — проронил атташе, — хотели застать врасплох.
— Вот видите, диверсанты устроили засаду, — снова заговорил Харс, — пытались уничтожить не только нас, но и вас с вашими людьми. И мы, и вы для них являемся лютыми врагами. Ничего удивительного: Россия обеспечивает безопасность республики и, по сути, является главным гарантом ее пока не признанной независимости. А уж мы назад не вернемся, не для того наш народ отдал столько жизней. Вот это объединяет всех артвинцев независимо от религиозной принадлежности, благосостояния и политических взглядов.
Алхан закурил, угостив сигаретой Батяню.
— Каверда в такой ситуации, конечно, может заявлять все что угодно, но пока возможностей захватить Артви силой у них немного. Однако отказываться от республики бывшая метрополия, понятно, не желает. Потому на нашей многострадальной земле и висит тревожное ожидание новой войны. Конечно, если рассуждать теоретически, то Каверда могла бы попытаться решить дело мирным путем — подождать, пока уровень жизни и уровень развития ее экономики станет настолько высоким, что артвинцы сами попросятся обратно. Но это маловероятно, — ухмыльнулся Харс, — сейчас уже только на притоке курортников уровень жизни у нас растет гораздо быстрее кавердинского. Я уж не говорю обо всем остальном. А потому у Каверды остается только конфронтационный путь — провоцировать конфликт, подкупать нашу элиту, искать и раздувать противоречия внутри нашего общества, между ветеранами войны и торгашами, между политическими партиями. Так что в этом плане ситуация на ближайшее время, похоже, останется без изменений. А дальше жизнь покажет, главное ведь — не допустить новой войны. Республика и народ заслуживают лучшей участи, чем быть в постоянном ожидании войны. Так что, как видите, живем, словно на пороховой бочке.