Екатерина лицемерно опустила глаза.
– Если не ошибаюсь, я приказал арестовать его и отправить в Венсенн за бегство, о котором вы упомянули, – продолжал король, – а он, значит, оказался еще преступнее, чем я думал?
– Вы чувствуете, как треплет вас лихорадка? – спросила Екатерина.
– Да, конечно, – нахмурив брови, ответил Карл.
– Вы чувствуете страшный жар, который сжигает вам внутренности и сердце?
– Да, – все более мрачнея, ответил Карл.
– А острые боли а голове, которые, как стрелы, ударяют вам в глаза и через них проникают в мозг?
– Да, да! О, я прекрасно это чувствую! О-о! Вы отлично описываете мою болезнь!
– А ведь все это очень просто, – сказала флорентинка. – Смотрите...
И тут она вытащила из-под накидки какой-то предмет и подала его королю.
Это была фигурка из желтоватого воска дюймов в шесть высотой. На фигурке было платье с золотыми звездочками, а поверх платья королевская мантия, тоже сделанная из воска.
– Но при чем тут статуэтка? – спросил Карл.
– Посмотрите, что у нее на голове! – сказала Екатерина.
– Корона, – ответил Карл.
– А в сердце?
– Иголка.
– Разве вы не узнаете себя, государь?
– Себя?
– Да, себя, в короне и мантии.
– А кто сделал эту фигурку? – спросил Карл, утомленный этой комедией. – Разумеется, король Наваррский?
– Ничего подобного, государь.
– Ничего подобного?.. Тогда я вас не понимаю.
– Я говорю «нет», – возразила Екатерина, – так как вы, ваше величество, могли бы подумать, что он сделал ее сам. Я сказала бы «да», если бы вы, ваше величество, задали мне вопрос по-другому.
Карл не ответил. Он пытался проникнуть во все тайники этой темной души, которая все время закрывалась перед ним в то самое мгновение, когда он полагал, что уже готов прочитать ее.
– Государь! – продолжала Екатерина. – Стараниями вашего генерального прокурора Лагеля эта статуэтка была найдена на квартире человека, который во время соколиной охоты держал наготове запасную лошадь для короля Наваррского.
– У де Ла Моля? – спросил Карл.
– Да, у него! Взгляните, пожалуйста, еще раз на стальную иглу, которая пронзает сердце, и вы увидите, какая буква написана на вставленной в ушко бумажке.
– Я вижу букву «М», – ответил Карл.
– Это значит смерть – такова магическая формула, государь. Злоумышленник пишет, чего он желает, когда наносит эту самую ранку. Если бы он хотел поразить вас безумием, как это сделал герцог Бретонский с Карлом Шестым, он вонзил бы иголку в голову и вместо «М» написал «F»[77].
– Итак, – сказал Карл IX, – вы полагаете, матушка, что на мою жизнь покусился Ла Моль?
– Да... постольку, поскольку покушается на чье-либо сердце кинжал, но ведь кинжал держит чья-то рука, которая его и направляет.