– Ах, вот почему этот милый немец, служащий у герцога Гиза... как бишь его зовут?
– Господин Бэм.
– Верно... Вот почему он мне сказал, чтобы я бежал в Лувр с первым ударом набата.
– Вы, стало быть, видели Бэма?
– И видел, и говорил с ним.
– Где?
– В Лувре. Он-то и провел меня туда и сказал пароль, который...
– Взгляните.
– Черт побери! Да, это он!
– Хотите поговорить с ним?
– С превеликим удовольствием, клянусь душой! Морвель тихонько отворил окно. В самом деле, это был Бэм и с ним человек двадцать горожан.
– «Гиз и Лотарингия»! – произнес Морвель. Бэм обернулся и, сообразив, что обращаются к нему, подошел.
– А-а, это фы, каспатин де Морфель.
– Да, я; кого вы ищете?
– Я ищу гостиниц «Путефодный звезда», чтоп предупредить некий каспатин де Гогоннас.
– Я здесь, господин Бэм! – отозвался молодой человек.
– А-а! Карашо! Отшень карашо!.. Фы готов?
– Да. Что надо делать?
– Што фам будет сказать каспатин де Морфель. Он топрый католик.
– Слышите? – спросил Морвель.
– Да, – ответил Коконнас. – А куда идете вы, господин Бэм?
– Я? – со смехом ответил вопросом на вопрос Бэм.
– Да, вы.
– Я иду скасать словешко атмиралу.
– Скажите ему, на всякий случай, два, – посоветовал Морвель, – и если он встанет после первого, то уж не встанет после второго.
– Бутте покоен, каспатин де Морфель, бутте покоен и дрессируйте мне карашо этот молодой шелофек.
– Да, да, не беспокойтесь, все Коконнасы по природе хорошие охотничьи собаки и чуткие ищейки.
– Прошшайте.
– Идите.
– А фы?
– Начинайте охоту, а мы подоспеем к дележу добычи.
Бэм отошел, и Морвель затворил окно.
– Слышите, молодой человек? – спросил Морвель. – Если у вас есть личный враг, то, даже если он и не совсем гугенот, занесите его в свой список – между другими пройдет и он.
Коконнас, ошеломленный тем, что видел и слышал, посматривал то на хозяина, принимавшего грозные позы, то на Морвеля, который спокойно вынимал из кармана какую-то бумагу.
– Вот мой список, – сказал Морвель, – триста человек. Пусть каждый добрый католик сделает в эту ночь десятую долю той работы, какую сделаю я, и завтра во всем королевстве не останется ни одного еретика.
– Те! – произнес Ла Юрьер.
– Что такое? – в один голос спросили Коконнас и Морвель.
На Сен-Жермен-Л'Осеруа раздался первый удар набата.
– Сигнал! – воскликнул Морвель. – Стало быть, часы спешат? Мне сказали, что все начнется в полночь... Что ж, тем лучше! Для славы Бога и короля лучше, чтобы часы не отставали, а спешили.
И в самом деле послышались зловещие удары колокола. Вскоре грянул и первый ружейный выстрел, и почти сейчас же свет нескольких факелов вспыхнул молнией на улице Арбр-сек.