«Брат мой, – умоляла я, – сжальтесь над своей супругой и пощадите честь моего отца».
Он поднял меня, поцеловал мне руку и удалился.
Через две недели я вышла за него замуж.
Как подобает человеку благородному, дон Руис выполнил обещание, но сама природа восстала против обмана, и хотя дон Руис всегда по-отцовски заботился о Фернандо, Фернандо не питал к нему сыновних чувств.
Вот, ваше величество, теперь вы знаете все!..
– Кроме имени отца, – возразил король, – но вы сейчас его назовете.
Опустив глаза, донья Мерседес прошептала:
– Дон Иниго Веласко.
– Хорошо, – сказал король. – Я узнал все, что хотел.
И он вышел с важным и мрачным видом, а она так и осталась стоять на коленях. Перед уходом он негромко произнес:
– Я так и думал: не может быть, чтобы сын дал пощечину родному отцу.
На рассвете несметная толпа заполнила площадь Лос-Альхибес, теснясь около эшафота, воздвигнутого посреди площади. У подножия стоял палач со скрещенными руками. Все, что предстояло, держали в строгой тайне, но люди говорили, что будет приведен в исполнение первый смертный приговор, вынесенный королем доном Карлосом.
В многолюдной толпе попадались мавры. Их сразу можно было узнать по восточному одеянию и горящим глазам.
Глаза эти блестели от радости – ведь им доведется увидеть казнь дворянина, rico hombre и христианина.
На башне Вела пробило девять часов утра, и в тот же миг врата Альгамбры распахнулись, стража построилась двойным рядом, потеснила толпу, образовавшую огромный круг, в центре которого возвышался эшафот.
Немного погодя появился король дон Карлос, он щурился и с тревожным нетерпением поглядывал по сторонам. Казалось, он, по обыкновению, ищет глазами гонца, которого ждет уже давным-давно. Но гонца не было, и взгляд короля вдруг стал, как всегда, бесстрастным.
Рядом с королем шла девушка, ее лица не было видно под покрывалом, но, судя по богатому и вместе с тем строгому наряду, легко было догадаться, что она принадлежит к знатному роду.
Дон Карлос прошел через расступившуюся толпу и встал около эшафота. Вслед за ним появился верховный судья с доньей Флорой. Она опиралась на руку отца. Увидев эшафот, они остановились, и трудно было сказать, кто из них – отец или дочь – был бледнее.
Король обернулся, чтобы удостовериться, идет ли за ним верховный судья, увидел, что тот рядом, что поддерживает дочь, чуть не потерявшую сознание, что сам вот-вот упадет без чувств, и послал за ним офицера.
В то же время с противоположной стороны появились еще двое – то были дон Руис и донья Мерседес. Как отличны были выражения лиц у каждого из них, когда они взглянули на эшафот!