При его появлении все обернулись – кто негромко вскрикнул, кто невольно всплеснул руками от удивления.
Лишь дон Иниго, словно он, услышав, как скрипнула створка двери, угадал, кто ее отворил, выказал одно только почтение поклоном, как перед тем выказал его королеве.
Но, как видно, желая подтвердить свое право оставаться с покрытой головой перед королем Арагона, он надел шляпу. Впрочем, он почти тотчас же снял ее, когда повернулся к Изабелле, будто ожидая, что она, его единственная повелительница, вот-вот знаком даст ему понять, что прощальная аудиенция окончена.
А Изабелла вздрогнула от радости, заметив, с какой горячностью Фердинанд, обычно такой бесстрастный, воспринял известие, унизительное для Испании, – новость о том, что Колумб намерен искать поддержку у монарха другой страны.
Дон Иниго все не отвечал на вопрос короля Фердинанда, поэтому Изабелла сказала:
– Разве ты не слышал, о чем тебя спрашивает король Арагона? Он хочет знать, правда ли генуэзец отправляется во Францию и в самом ли деле собирается служить королю Карлу Восьмому?
– Нынче утром я расстался с Христофором Колумбом у городских ворот Бара, ваше величество: он поехал по дороге вдоль побережья, надеясь, что из Аликанте, Валенсии или Барселоны на каком-нибудь корабле доберется до Прованса.
– Ну а потом? – произнес Фердинанд.
– А потом, – отвечал дон Иниго, – потом я поспешил сюда просить королеву, чтобы она соблаговолила разрешить мне последовать за этим великим человеком, разрешила отплыть вместе с ним и разделить его удел – будь он счастливый или несчастливый…
– Так, значит, ты рассчитываешь его догнать?
– Догоню, как только получу соизволение милостивой своей властительницы.
– Без сомнения, он уезжает удрученный тем, что безуспешны были его ходатайства перед нами…
– Он уезжает, высоко подняв голову, с улыбкой на лице, государь, – пусть сожаление и разочарование удручают его сердце, но все же сердце его спокойно: он выдержит эту двойную тяжесть.
Фердинанд не вымолвил ни слова в ответ на эти надменные речи и после недолгого молчания провел рукой по нахмуренному лбу и пробормотал с невольным вздохом:
– Боюсь, что мои советники поспешили отказать ему!
Не правда ли, сударыня?
Не успел король договорить, как Изабелла поднялась с места и пошла к нему навстречу; она сказала, сжимая руки:
– О государь мой, я подчинилась решению Совета, ибо вообразила, что решение это исходит от вас! Но если я ошиблась и если у вас еще сохранилась хоть капля расположения к человеку, к которому можно питать такую преданность, которым можно так восторгаться, надо держать совет только с вами – мудрым и великим.