– И правда, – продолжал Шико, – один учитель фехтования или другой – не существенно, был бы он подходящим.
– И правда, не существенно, – подхватил Горанфло, – был бы он только подходящим.
С этими словами он направился к лестнице, ведшей в его покои. Монахи с восхищением взирали на своего настоятеля.
Учение было окончено.
У подножия лестницы Жак, к величайшему неудовольствию Борроме, повторил Шико свою просьбу.
Но Шико ответил:
– Преподаватель я плохой, друг мой, я сам научился, размышляя и практикуясь. Делайте, как я, ясный ум из всего извлечет пользу.
Борроме дал команду, и монахи, построившись, пошли со двора в здание монастыря.
Опираясь на руку Шико, Горанфло величественно поднялся вверх по лестнице.
– Надеюсь, – горделиво произнес он, – про этот дом все скажут, что он верно служит королю и может ему пригодиться.
– Еще бы, черт побери, – сказал Шико, – придешь к вам, достопочтенный настоятель, и чего только не увидишь!
– Все это за какой-нибудь месяц, даже меньше месяца.
– И все сделали вы?
– Я, один я, как вы сами видите, – заявил, выпячивая грудь, Горанфло.
– Да, вы сделали больше, чем можно было ожидать, друг мой, и когда я возвращусь, выполнив свою миссию…
– Ах да, правда, друг мой! Поговорим же о вашей миссии.
– Это тем более уместно, что до отъезда мне надо послать весточку или, вернее, вестника к королю.
– Вестника, дорогой друг, к королю? Вы, значит, в постоянных сношениях с королем?
– В непосредственных сношениях.
– И вы говорите, что вам нужен вестник?
– Нужен.
– Хотите кого-либо из братии? Для монастыря было бы великой честью, если бы кто-нибудь из наших братьев предстал пред очи короля.
– Разумеется.
– В вашем распоряжении будут двое из наших лучших ходоков. Но расскажите же мне, Шико, каким образом король, считавший вас умершим…
– Я ведь уже говорил вам: у меня был летаргический сон – подошло время, и я воскрес.
– И вы снова в милости?
– Более чем когда-либо, – сказал Шико.
– Значит, – заметил Горанфло, останавливаясь, – вы сможете рассказать королю обо всем, что мы здесь для блага его делаем?
– Не премину, друг мой, не премину, будьте спокойны.
– О дорогой Шико! – вскричал Горанфло: он уже видел себя епископом.
– Но сперва мне надо попросить вас о двух вещах.
– О каких?
– Прежде всего о деньгах, которые король вам возвратит.
– Деньги! – вскричал Горанфло, быстро поднявшись с места. – У меня ими полны сундуки.
– Вам, клянусь богом, можно позавидовать, – сказал Шико.
– Хотите тысячу экю?
– Да нет же, дорогой друг, это слишком много. Вкусы у меня простые, желания скромные. Звание королевского посланца не вскружило мне голову, я не только не хвалюсь им, я стараюсь его скрыть. Мне хватит сотни экю.