– Жак будет вам приятным спутником, вы хорошо сделали, что попросили меня отпустить его с вами, он, чертенок, владеет латынью.
– Должен признаться, мне он очень понравился.
– Этого было бы достаточно для того, чтобы я его отпустил. Но я думаю, что он, сверх того, окажется для вас отличным помощником на случай какой-нибудь стычки.
– Благодарю, дорогой друг. Теперь, кажется, мне остается только проститься с вами.
– Прощайте!
– Что вы делаете?
– Намереваюсь дать вам пастырское благословение.
– Ну вот еще, – сказал Шико, – между нами двумя это ни к чему.
– Вы правы, – ответил Горанфло, – это хорошо для чужих.
И друзья нежно расцеловались.
– Жак! – крикнул настоятель. – Жак!
Между портьерами просунулась кунья мордочка Панурга.
– Как! Вы еще не отправились? – вскричал Шико.
– Простите, сударь.
– Отправляйтесь скорее, – сказал Горанфло. – Господин Брике торопится. Где Жак?
В свою очередь, появился брат Борроме с самой слащавой улыбкой на устах.
– Брат Жак! – повторил настоятель.
– Брат Жак ушел, – сказал казначей.
– Как так ушел! – вскричал Шико.
– Разве вы не просили, сударь, чтобы кто-нибудь отправился в Лувр?
– Но я же посылал Панурга, – сказал Горанфло.
– И дурень же я! А мне послышалось, что вы поручили это Жаку, – сказал Борроме, хлопнув себя по лбу.
Шико нахмурился. Но раскаянье Борроме было, по всей видимости, столь искренним, что упрекать его было бы просто жестоко.
– Придется мне подождать, – сказал он, – пока Жак вернется.
Борроме поклонился, нахмурившись в свою очередь.
– Кстати, – сказал он, – я забыл доложить сеньору настоятелю – ведь для этого и поднялся сюда, – что неизвестная дама уже прибыла и просит у вашего преподобия аудиенции.
Шико вовсю навострил слух.
– Она одна? – спросил Горанфло.
– С берейтором.
– Молодая? – спросил Горанфло.
Борроме стыдливо опустил глаза.
«Он ко всему – лицемер», – подумал Шико.
– Друг мой, – обратился Горанфло к мнимому Роберу Брике, – ты сам понимаешь?
– Понимаю, – сказал Шико, – и удаляюсь. Подожду в соседней комнате или во дворе.
– Отлично, любезный друг.
– Отсюда до Лувра далеко, сударь, – заметил Борроме, – и брат Жак может вернуться поздно; к тому же лицо, к которому вы обращаетесь, возможно, не решится доверить важное письмо мальчику.
– Вы немножко поздно подумали об этом, брат Борроме.
– Бог мой, да я же не знал. Если бы мне поручили…
– Хорошо, хорошо, я потихоньку двинусь по направлению к Шарантону. Посланец, кто бы он там ни был, нагонит меня в пути.
И он пошел к лестнице.
– Не сюда, сударь, простите, – поспешил за ним Борроме, – по этой лестнице поднимается неизвестная дама, а она не желает ни с кем встречаться.