Турсен смог подъехать к двери, лишь проложив себе дорогу плеткой. Прибежавшие слуги помогли ему сойти с лошади, приготовили для него большую мягкую подушку и налили чаю.
Турсен поприветствовал сначала хозяина лавки, затем остальных гостей, после чего откинулся на подушки и начал медленно, и с удовольствием, потягивать чай. Заговорить с ним никто не решался. Старик не любил, когда ему задавали вопросы.
Один их слуг протянул ему кальян. Турсен глубоко затянулся прохладным дымом и лишь затем нарушил тишину, сказав:
— Я определился с выбором
И он назвал имена всадников и лошадей, которых выбрал для бузкаши в Кабуле.
— Прекрасно, — отметил глава чавандозов, — Игроки, лошади и конюхи отправятся в Кабул на грузовиках. Им понадобятся несколько дней, чтобы привыкнуть к тамошнему воздуху.
— Это точно, — сказал Осман бей, — высота в шесть тысяч шагов, хоть что-то, да означает.
Молчание. Кальян прошелся по кругу. Турсен закрыл глаза. Осман бей наклонился к главе чавандозов и прошептал ему на ухо:
— А что же Урос? Ты единственный, кто может его об этом спросить!
Тот отнял от губ серебряный наконечник кальяна и сказал:
— Прости мне, Турсен, мое нетерпение, которое совсем не подходит нашему возрасту, но долг принуждает меня. Мы все еще не знаем, какую лошадь ты выбрал для Уроса, твоего сына.
— Мой сын должен был находиться здесь, — ответил Турсен, не открывая глаз.
— Люди видели его на базаре, — заметил Маленький губернатор.
— Где? — спросил Турсен.
— На бое верблюдов, — ответил Осман бей улыбнувшись.
— Разве он не знает, что все мы встречаемся сегодня?
— Он пожелал досмотреть бой до конца.
Турсен медленно открыл глаза.
— Бача, — обратился он к слуге, который хотел было опять подать ему кальян, — иди и скажи Уросу, что я приехал.
На южной стороне Даулад Абаза, у самого края базара, стояла старая крепость. Извилистые, узкие улочки выходили на широкую площадь огороженную стеной из красноватой глины. На нее люди попадали неожиданно, прямо из тени улиц под безжалостно палящее солнце. Обычно, в эти жаркие часы, площадь словно вымирала, изредка можно было заметить на ней пару верблюдов, на которых хозяин навьючивал гигантские тюки, или же они отдыхали там в тени длинной и старой, развалившейся, каменной стены.
Но сегодня на площади толпились сотни людей. Особенное зрелище предлагали им сегодня, и они последовали сюда со всей страстностью, на которую только были способны.
Два верблюда бились здесь не на жизнь, а на смерть.
В Даулад Абазе, как и во всем Афганистане, бои животных были одним из самых любимых развлечений. А бой верблюдов совсем особенным, так как подобное представление предлагали не часто: сначала нужно было найти совершенно диких и сильных животных. Но этого было еще не достаточно: только во время брачного периода верблюд способен нападать на своего сородича.