– Спасибо вам, батюшка. Большое, огромное просто спасибо.
– Какое спасибо-то, – священник, кажется, опять удивился. – Потом спасибо скажешь. Ваша очередь теперь.
Гурьев замер – и посмотрел на Рэйчел. А она улыбалась, улыбалась – улыбалась насмешливо: что, испугался? Я – испугался, подумал Гурьев. Фу, стыд какой. Андрей осторожно, но очень твёрдо взял Рэйчел под локоть, а Даша, оказавшись у Гурьева за спиной, толкнула его обеими кулачками в спину – сильно.
– Чего мнётесь? – с неудовольствием спросил священник. – Что ещё?
– Я вдова, батюшка.
– Её муж погиб пятнадцать лет назад, отче, – произнёс Андрей.
Священник кивнул:
– Имя какое тебе, голубушка?
– Рахиль, отче.
– Имя ветхозаветное… Иудейка ты разве? – удивился священник.
Спокойно так удивился – без примеси всего остального. О, подумал Гурьев, это стародавнее, почти забытое нынче «разьве» – с мягким таким, мягким знаком. Неужели всё это происходит – взаправду?!
– Нет, батюшка. Я крещёная, православная, только родилась я в Англии, в Лондоне, у нас имена ветхозаветные – и мужские, и женские – никакая не редкость.
– Вон что, – покивал священник. – Смотри, что делается, что Господь творит. А по-русски – чисто как, хорошо говоришь. Православная – это правильно, хорошо, – он покивал, опять, сам с собой соглашаясь. – А ты?! – он воткнул в Гурьева строгий взгляд. – Тебя как звать-величать, светлый барин московский?
Даша вздрогнула, посмотрела на священника, потом на Гурьева, – у него чуть заметно дёрнулось веко, но он негромко ответил без всякой запинки:
– Яковом, батюшка.
– Вон что, – повторил священник. – Видишь, что. Рахиль да Яков. А ещё – уйдём, говорит. Ну, подходите, вот сюда – подходите. Кольца есть?
– У меня есть, батюшка, – Рэйчел сняла с пальца кольцо, шагнула вперёд и вложила в руку священнику.
– Дорогое, – без всякого удовольствия проговорил тот и опять на Гурьева посмотрел: – Ты подарил?
– Я, – Гурьев понял уже: удивляться не стоит – напрасный труд. Бывают в жизни минуты, когда тебя просто несёт в стремнине её потока – и не нужно этому удивляться, лишнее это. Вот, как сейчас – здесь и сейчас. – У меня нет ничего, батюшка.
– Оно и видно, – поджал губы священник и, отвернувшись, принялся что-то искать. Нашёл, повернулся и протянул Гурьеву – широкое, покрытое патиной медное кольцо: – Примерь.
Он взял кольцо, надел на средний палец – вот так не свалится, и вернул его священнику:
– Спасибо, батюшка. Только ведь я нехристь.
– Кто сказал тебе, что ты нехристь?! – пуще прежнего удивился священник. – Русский же ты?!
– Русский, батюшка. Конечно, русский.