– Вам придётся немало постараться для этого, падре. Пообещайте вернуть Одигитрию туда, где ей положено находиться, – не сейчас, но немедленно, как только я напомню вам о необходимости сделать это.
– Где положено? – осторожно спросил понтифик. – Где?
– В иконостасе Софийского Собора в Константинополе, естественно, – усмехнулся Гурьев. – Как вы могли подумать, падре, что я заведу речь о частной коллекции какого-то английского аристократа?! Неужели я произвожу такое жалкое впечатление?
– Вы… не шутите?!
– Разве такими вещами шутят? – удивился Гурьев. – Неважно, во что я верю или не верю. Неважно, во что верите или не верите вы. Есть время и место, падре. Об этом следует помнить.
– Клянусь, – понтифик осенил себя крестным знамением. – Клянусь. Клянусь завещать это своему преемнику втайне от всех, кто может попытаться этому помешать. Что ещё?
– Я хочу навестить Урхельского епископа и сообщить ему о кое-каких планах моих друзей. Я хочу, чтобы он понимал – я всё равно сделаю так, как мне нужно, но при этом у него есть отличная возможность сохранить со мной и моими друзьями безоблачные, более чем приятельские отношения. Подробности вы узнаете – в своё время.
– Как мне сообщить ему о вас?
– Скажите, что его навестит человек с серебряными глазами.
Заглянув Гурьеву в лицо, понтифик содрогнулся и отвёл взгляд:
– Ужасно. Невероятно. Неужели это… Такое… возможно?
– Возможно ещё и не это.
– Хорошо, – по-прежнему избегая снова встречаться с Гурьевым взглядом, кивнул понтифик. – Я сделаю это утром, не откладывая.
– Благодарю. И, падре: мне очень хотелось бы узнать, где мальтийские рыцари спрятали то, что ищут мои противники: а именно, – какую дверь открывает моё кольцо. Если получится узнать, что они спрятали – это было бы просто отлично.
– Этого я не могу вам обещать, – в сомнении покачал головой Пий Одиннадцатый. – Я приложу все усилия, но мальтийцы умели прятать концы в воду.
– Я знаю. Мне достаточно вашего слова в том, что вы будете стараться.
– Как я найду вас?
– Подумайте обо мне, – улыбнулся Гурьев. – А потом свяжитесь с японской миссией – в любой стране – и скажите, что у вас есть новости для Хатимана. Они найдут способ передать мне известия от вас – гораздо быстрее, чем это в принципе возможно.
– Ну, теперь я уже вообще ничего не понимаю, – понтифик снял очки и снова надел их. – Хатиман – это вы?!
– Многие думают так, и я вовсе не тороплюсь их разубеждать. Хатиман – это бог-кузнец.
– Ах, так это… – понтифик покосился на меч в его руках.
– Есть и более веские доказательства, – кивнул Гурьев. – Если вы когда-нибудь увидите рядом с собой большого беркута – не удивляйтесь, хотя он очень большой. А когда у вас возникнет очень странное, прямо-таки пугающее ощущение, что беркут каким-то непостижимым образом похож на меня – не бойтесь и не удивляйтесь тем более.