– Числю вас необыкновенно язвительным молодым человеком, Яков Кириллович, – без улыбки ответил священник. – Веселья, однако, разделить не могу.
– Ну, не надо, – пожал плечами Гурьев и плюхнулся в кресло. – Владимир Иванович?
– Что он… говорил?
– Просился погулять. Обещал «ффссехх уппить». Надувал щёки барона, пускал ветер, правда, спасибо, только изо рта. В общем, жалкая, ничтожная личность, – увидев, что надлежащий эффект достигнут, и лица у присутствующих несколько смягчились, Гурьев удовлетворённо кивнул: – Этот зверёк оказался даже вежливее предыдущего, он…
– Молчите! – резко наклонился к нему священник. – Не произносите даже мысленно! Он назвался?!
– Да, – Гурьев улыбнулся. – Не только назвался сам, но и любезно сообщил имя предыдущего визитёра.
– Я так и знал, – пробормотал Ладягин. – Так и знал. Я думаю, имя – это некий код информационной структуры, некая ключевая комбинация, произнеся которую, его… можно вызвать… переместить… Например… в себя… Господи, помилуй!
– Так он что же, рассчитывал, будто я, потрясённый тем, что мне открыто – ах, ох, ух! – имя демона, начну его склонять и спрягать на все лады?! И тем самым… – Гурьев прищурился. – Нет, что-то в этом, конечно же, есть. Неужели он на это рассчитывал?
– А вы… не собирались? – спросил священник, не сводя с него взгляда.
– Это когда вы на меня заорали? – приподнял Гурьев правую бровь. – Ну, я не так глуп, как вам могло бы показаться, отче. Или вы опасались, что он «зачепился» и сейчас «потянет меня за язык»?
– Представьте себе, опасался, – кивнул священник. И продолжил задумчиво: – Всё-таки странно. Ведь он не может не понимать, что иного выхода, кроме другого тела, у него нет. Почему он не попробовал?
– Потому что там были не вы и не я, батюшка, – сказал Ладягин. – А Якова Кирилловича, да ещё при мече, они боятся.
– А вы что молчите, господа? – обратился Гурьев к офицерам. – Хочу услышать и ваши соображения.
– Нет никаких соображений, Яков Кириллович, – щёлкнул каблуками Карташев. – Пока нет. Слишком мало сведений. Согласен с господином Ладягиным и батюшкой в том, что имя называлось с умыслом принудить вас к произнесению оного. Всё остальное не заслуживает доверия.
– И я не расположен ему доверять – даже в том, что касается их пресловутых имён, – Гурьев провёл тыльной стороной ладони по подбородку. – Вообще, всё это напоминает дешёвую оперетку, вы не находите?
– Нет, – отрезал священник. – Не нахожу. Что вы собираетесь предпринять?
– Собираюсь вколоть ему стимулятор и попробовать разговорить. Может, зверёк, как следует испугавшись, заставит нашего «красного барона» распеться.