… Фрол Топоркин, сирота семнадцати лет от роду, брел по лесной дороге и грязной пятерней размазывал по чумазому лицу слезы. Плакал он от жалости к самому себе. Ровно полчаса назад мир прекратил свое существование, ведь потерялся золотой рубль, который Фролка прятал в подкладке старого, еще отцовского сюртука. Он громко шмыгнул носом, мотнул вихрастой башкой, убирая упавшие на глаза волосы, и тут увидел скрюченную фигуру под кустом. Над телом роились мухи, трава потемнела от засохшей крови. Мальчишку прошиб пот, даже под мышками закололо. Сначала Фрол оторопел, обернулся назад, готовый убежать, но передумал. В конце концов, мертвые не живые – ничего сделать не могут, а у этого милсдаря, царство ему небесное, могут и денежки быть. Он судорожно сглотнул и, озираясь, подошел к телу. К его разочарованию карманы трупа были пусты. Паренек уже собрался было уходить, как неожиданно что-то блеснуло в ярких солнечных лучах. У мальчишки екнуло сердце. Мертвый что-то прятал в руке! Палец за пальцем Фролка разжал задеревеневшие пальцы и увидал тонкий розовый кулончик в форме трубочки. Оставаться одному вдруг стало неловко и очень страшно. Топоркин схватил кулон и сломя голову кинулся от закостеневшего тела на оживленный торговый тракт, проходящий как раз за лесом.
Здесь, рядом с повозками, каретами и конными он почувствовал себя в безопасности. На торговом пути было совсем не страшно. Фролка повеселел и подмигнул румяной девчонке в ярком сарафане, восседавшей на облучке подводы. Та фыркнула и отвернулась.
Он так засмотрелся на красавицу, что не заметил летящей на него всадницы в мужской одежде, и едва не попал под копыта ее кобылы.
– С дороги, щенок! – крикнула девица, вскинула голову и обдала паренька таким тяжелым пронизывающим взглядом, что у оборванца коленки затряслись и руки ослабели. На какой-то ужасный миг ему показалось, что эта незнакомка знает, как лишь минуту назад он обыскивал хладный труп. Но нет, она промчалась мимо, поднимая дорожную пыль и прикрикивая на лошадь. Сзади нее лишь развивалась светлая длиннющая коса.
Фрол сунул руку в карман и еще раз нащупал хрупкую трубочку, казавшуюся мраморной.
Вечером на ярмарке он продал кулон заезжему торговцу украшениями за настоящий золотой, который перекрыл своим круглым желтоватым телом все неприятные воспоминания этого дня.
В комнатушке размером в две квадратные сажени я разместилась с небывалым комфортом, правым боком прижимаясь к черенку от сломанной метлы, а левым – к садовой тачке. Господи, ну на кой черт музею нужна садовая тачка? Конечно, может быть, они на ней перевозят редкие экспонаты? Статуи, к примеру. Кстати, одна такая, с отломанной рукой, прямо сейчас холодила мне спину мраморным бедром.