Еще немного потоптав кусты, он вывел Жаккетту к небольшому, хорошо спрятанному стожку.
По-видимому, его схоронил местный житель из близлежайщей деревни не сумевший во время вывести сено, но и не желавший бесплатно кормить им лошадей проезжающих.
Франсуа разгреб ямку в боку стожка, умял, кинул туда покрывало и рухнул в травяную норку.
– Ну, если мы плохо замели следы, то сейчас сюда явится целая вереница лежебок, желающих провести ночь в тепле и уюте. Я этот стог сразу заприметил. Такие вещи нюхом чую! – довольно сказал он. – А ты, малышка, почему застыла? Замерзнешь на ветру, а здесь тепло… Так что я тебе обещал?
– Ты обещал рассказать, как оживляешь жареную курицу! Помнишь ту пирушку у нас в замке? – Жаккетта примостилась на краешек покрывала, держа пока приличную дистанцию.
– Конечно! – уверенно ответил Франсуа, и стало ясно, что он ничегошеньки не помнит.
– Вот мы и встретились второй раз. Рассказывай! – пристукнула кулачком Жаккетта.
– А-а… Вспомнил! – захохотал Франсуа. – Кто бы мог подумать, что такое надежное условие даст осечку! Ладно, раз обещал, расскажу. Я все вспомнил: ведь, несмотря на мои страстные уговоры, Вы, госпожа Маленькая Аквитанка, не согласились тогда разделить со мной ложе любви. Так что за Вами тоже должок!
– Там видно будет… – уклончиво ответила Жаккетта.
– Значит так. Оживление жареной птицы вещь небывало сложная! Поклянись, что никому не откроешь этого секрета!
– Пресвятой Девой клянусь! – округлив глаза, серьезно сказала Жаккетта.
– Нет, просто рассказывать неинтересно, я лучше буду рассказывать и показывать! – продолжал диктовать условия Франсуа. – Согласно?
Жаккетта кивнула.
Франсуа рывком сел, подтянул девушку поближе к себе и, глядя пристально ей в глаза, тихо и медленно начал говорить:
– Чтобы курочка ожила, сначала ее надо превратить в жареную. Я снимаю с птички все перышки, обнажая ее нежное тельце.
Ловкие руки фокусника начали раздевать Жаккетту. Она не сопротивлялась, лишь немного надула губы.
– Затем, когда ни одной пушинки на ней не осталось, я гипнотизирую ее, и укладываю на блюдо – совсем как неживую!
Франсуа уложил Жаккетту на одеяло и принялся раздеваться сам.
В сенной пещерке было теплее, чем на свежем воздухе, но все равно Жаккетта покрылась «гусиной кожей».
«Теперь я и правда похожа на ощипанную курицу!» – со смехом подумала она.
– А потом я беру яичный желток и нежно обмазываю ее со всех сторон! – не дал ей заскучать Франсуа.
Под его ласковыми ладонями Жаккетта ежилась от удовольствия и холода.
– Когда желток засыхает – курочку не отличить от жареной! В нужный момент она оживает, вызывая бешеный восторг зрителей! Я свое обещание сдержал, очередь теперь за Вами, моя прекрасная дама! – Франсуа прижался к Жаккетте, шепча последние слова ей на ушко. – Вы принимаете мой вызов?