Скоро хазары найдут врага!
Тонкий ремешок, зацепившийся за сук, трепыхался на ветру. Хабулай поискал вокруг. Должен быть где-то оберег. Так и есть – валяется в луже. Странная вещица – в черный железный круг вписана ощеренная волчья пасть, из нее на шесть сторон расходятся лучи, как в солнечном знаке. Почему волк? Разве славяне поклоняются волку? Надо показать находку Аппаху, сотник говорил что-то насчет воинского братства, к которому собираются примкнуть хазарские воины…
Вскоре отряд вышел на прогалину. Она простиралась стрелищ на десять во все стороны и была довольно бугриста. Тонкие, едва окрепшие деревья соседствовали с доживающими свой век дубами и елями. Широкий овраг прорезал прогалину, кое-где берега его укрывал кустарник, – идеальное место, чтобы отсидеться.
Внезапно издалека донесся крик, повторился несколько раз.
Хабулай поднял руку, и обе группы замерли.
– Прикажи мне! – горячо сказал Чупран. – У меня с ними счеты! – Воин ухмыльнулся, поиграл хвостом аркана. – Я приволоку его живым, как собаку…
– Не рискуй, – сказал десятник, – обойди его и гони на нас, а уж мы встретим… Возьмешь Баргыса.
Молодой воин хмуро взглянул на командира:
– Я сам выгоню его из логова. Пусть Баргыс прикрывает тебе спину. Твоя жизнь дороже.
– Ты споришь со мной?!
– Позволь Чупрану добыть славу, раз он этого так хочет, – второй воин с улыбкой смотрел на Хабулая, – отпусти его.
Баргыс был одним из самых опытных воинов в сотне Аппаха, он участвовал в десятках страшных битв и ни разу не был серьезно ранен, только на правом предплечье белел пустячный шрам. В бою он кидался в самую сечу, но всякий раз оставался невредим. В сотне поговаривали, что он заключил сделку с самой Смертью…
На лице его, выдубленном степными ветрами, никогда не расцветала даже чахлая улыбка, оно всегда оставалось сумрачным. Словно он постоянно думал о том, какую цену пришлось заплатить за отсрочку, словно жизнь опостылела ему, но расстаться с нею по своей воле он не мог.
Сейчас же лицо его было озарено внутренним светом. Хабулай никогда не видел воина таким.
– Что ж, если за тебя просит сам Баргыс, – задумчиво проговорил десятник, – иди. – «Что-то должно произойти, – подумал Хабулай, – это знак!»
То был действительно знак, знак Смерти.
– Скоро встретимся… – вслед Чупрану прокричал Баргыс.
* * *
Чупран ступал мягко, неслышно, обходил валежник, сторонился веток, чтобы не выдали его приближения. Прошлогодняя листва была влажной и скользкой и, что намного хуже, скрывала кротовые норы. Но об этом Чупран узнал лишь после того как поскользнулся и носком сапога угодил в одну из них.