– Я понял тебя, – едва шевеля губами, прошептал Зосима.
– Потом ты умертвишь свое старое тело, ведь в двух телах человек жить не может. Ты перережешь себе глотку. Ты понял меня, старик?
– Да.
– Ты сделаешь все, как я тебе приказал.
– Да, я сделаю все!
Кукша отпустил старика. Тот повалился на земляной пол, замер, словно мертвый. Кукша содрал с него накидку из волчьих шкур, набросил себе на плечи. Зосима сам отречется от власти, а потом убьет себя. Более эффектного «вступления в должность» и не придумаешь.
Кукша вернулся к столбу, сосчитал отметки – их оказалось семьдесят шесть, до появления колдуна оставался всего год. Вложил Зосиме в руку нож и приказал отправляться на капище:
– Ты знаешь, что делать!
Кукша отправился следом за ним.
* * *
Он не будет выходить на капище вместе со старцем, укроется от случайных взоров за могучим дубом, который стоит недалеко от поляны, и будет ждать, всматриваясь в просветы между ветвей. Когда старик убьет себя, когда страх захлестнет лютичей, только тогда он появится. И примет власть.
* * *
Лютичи, как Кукша и думал, еще не разбрелись. До утра они будут пожирать мясо быка, принесенного в жертву, выть по-волчьи да совокупляться.
Зосима вышел на поляну и, подойдя к идолу, замер, подставив лицо лунному свету. Лютичи прекратили свои бесчинства, уставились на него. Тогда он завыл.
Протяжный, наполненный первобытной тоской волчий вой повис над капищем. Кукше на миг показалось, что Зосима и в самом деле превратился в волка, ночного скитальца, не знающего покоя.
– Великий Дух дал Отцу Горечи новое тело, – закричал он, вскинув обе руки, – он облюбовал тело Кукши! Когда моя безобразная плоть умрет, ваш повелитель примет новое обличье.
Зосима провел лезвием по горлу, из ужасной раны ударил кровавый фонтан. Старик забулькал, заклокотал, повалился на землю. На бледном лице его блуждала улыбка. «Глупец, он действительно думает, что обретет иное тело», – усмехнулся Кукша.
Лица лютичей, освещенные сполохами костров, были пронизаны диким ужасом. Почитатели Волка что-то шептали, видимо, обращаясь к великому духу. Но разве он снизойдет до того, чтобы ответить простым смертным? Дух будет говорить только со жрецом!
Одновременно из десяток глоток вырвался крик:
– Вернись к нам, Отец Горечи!
Лютичи принялись кататься по земле, выть, рвать на себе волосы. Кукша ждал. Ждал, пока их отчаяние не дойдет до предела.
Вот кто-то достал нож; разорвав рубаху, принялся полосовать грудь.
– Возьми всю мою кровь, повелитель, только вернись, вернись к нам!
То тут, то там лютичи резали себя, поливая кровью капище.