Но сотни лейтенанту показалось мало, сглазил Степан.
– Вы что это, святой отец, взятку мне предлагаете?
– Свят-свят-свят! Что ты, голубчик…
– Думаешь, сунул гаишнику стольник и отвалил? – Мент перешел «на ты». – Ща быстренько протокол по всем правилам оформим да машину на штраф-стояночку и отправим. Остаканился, видать, батюшка, да за руль. Не дело, ох не дело.
Этот не отстанет, пока не выдоит клиента. Степан медленно начинал закипать.
– Побойся Бога, служивый! – пророкотал Белбородко.
– А не хотим прав лишиться, – ухмыльнулся гаишник, – предложи чего посущественней стольника, заинтересуй. Может, и расстанемся друзьями.
«Щас я те так предложу, – взбесился Степан, – ты у меня по врачам до старости лет ходить будешь!»
– Прокляну, не встанет! – процедил он не оборачиваясь. – Мое слово верное, нерушимое. Немочь телесную напущу, в церкви Божьей не отмолишься.
Фраза прозвучала так безапелляционно и так дико, что парень отшатнулся.
– Как птицы Божии за моря, звери за леса, железо в мать-руду, кости в мать-землю, так ты, отродье бесовское, будешь слушаться моего слова, потому слово мое в уши тебе, аки вода речная в морскую воду проникнет. Нечисть болотная, подколодная, от синего тумана, от пьяного дурмана, где гниет колос, где жгут конский волос, где поля поросли бурьян-травой, забери потомство у безбожника, лиши сил мужеских. Как дурной тын под ветром клонится, пусть так клонится его корень, мое слово верное, нерушимое. Аминь. – Тут Белбородко осенил себя крестным знаменьем.
Лейтенантик побледнел.
– Да я ж это… Я ж только хотел, чтоб вы поосторожнее, святой отец. Езжайте, – заикался он. – Н-не надо, ладушки?
И тут в Белбородко вселился бес, иначе объяснить свою выходку он не мог. Вместо того чтобы сказать «угу» и быстренько нажать на педаль газа, он насупился и сурово произнес:
– Поздно спохватился, нечестивец, заклятье уже наложено!
– А, нельзя ли… – замялся гаишник, – как-нибудь смягчить, ну, вы же понимаете…
– Пятьсот бесовскими, – все с той же будничной, монотонной интонацией, не поворачивая головы, проговорил Белбородко.
– Это зелеными, что ли? – охнул гаишник. – Да откуда же у меня…
– Дело твое, – равнодушно сказал Степан, – пора мне, служивый. Или, может, штраф заплатить?
– Что вы, что вы, – испугался гаишник, – погодите немножко. А по курсу можно?
– Можно и по курсу.
Гаишник, спотыкаясь, подбежал к машине, принялся шуршать дензнаками.
– Вот, как сказали. Только не надо, ладушки?
– Послушание на тебя наложу, – басовито сказал Степан. – Как птица всякая вьет гнезда из веток, так и ты, раб Божий, совьешь гнездо души своей из Святого Писания. Семижды книгу святую перепишешь, тогда силы телесные к тебе вернутся. Аминь!