– Где я? – в ужасе соображала Лена. Обстановка нагнеталась как в фильмах Хичкока. Ей стало страшно до такой степени, что застучали зубы. Утешало одно: она не связана. Лена привстала и попыталась вглядеться в черноту. Внезапно кто-то обнял ее за плечи:
– Ты куда?
Воплю, который издала от неожиданности Лена, мог позавидовать слон-самец, пытающийся трубить в брачный период примерно так же, но с меньшим успехом. У нее свело не только челюсти, конечности и мышцы живота, но даже уши.
Огромная лапа зажала ей рот, все звуки на мгновение стихли, а затем трансформировались в дружный топот и гулкие удары по ритуальному барабану. Похоже, барабан был сделан из фанеры, поскольку звуки были сомнительного качества.
Лапа пахла чем-то приятным, но жесткие короткие волоски щекотали ей нос, а чудовищность ситуации не позволяла насладиться этим ванильным ароматом, поскольку перспективы Лениных отношений с этой явно мужской конечностью терялись во тьме и плохо прогнозировались. Лапа могла и погладить по головке, и сломать шею. В зависимости от настроения, уловить которое тоже было трудно.
– Ты что? Что случилось? – донесся сквозь звук барабанной дроби и злобного многоголосого речитатива подозрительно знакомый голос.
– Кто здесь? – идиотским тоненьким голоском спросила Лена, как только лапа неуверенно отлепилась от ее физиономии. Зубы клацали от ужаса, а по голове бегали мурашки, вороша спутавшиеся волосы.
– Я.
– А-а. Очень приятно.
Попытка наладить отношения с невидимым собеседником не состоялась, поскольку он, тяжело вздохнув, отвалился куда-то в небытие, пошаркал там ногами, чертыхнулся и пошлепал вдаль.
Темноту помещения резко вспорола полоса света, наполненная громкими голосами. Бой ритуальных барабанов стих.
«Все. Сейчас начнется», – словно поплавок вынырнула из глубины Лениного сознания нечеткая и безадресная мысль. Что именно «начнется», она не знала, но ничего хорошего не ждала. Память отказывалась предоставить сведения о последних часах ее жизни до попадания в это непонятное место. И вообще, все воспоминания словно удалили хирургическим путем: сознание было даже не как чистый лист, а как космическая черная дыра со сквозняком.
– Вань, ты орал? – выпалил задыхающийся мужской тенорок.
– Нет, не я, – густо и раздраженно ответил низкий голос с приятной хрипотцой.
– А кто? Кто? От тебя звук был. Вот зуб даю, от тебя! – визгливо вклинилась в диалог какая-то женщина.
– Верка, ты бы зубами так не разбрасывалась, при твоем муже их экономить надо. Не лезь в комнату, я не один…
– С трупом, – понимающе процедила невидимая Верка.